|
В студенческие годы я довольно часто ходил в походы по Подмосковью.
Слово походы можно было бы с полным основанием взять в скобки, но тогда
я на полном серьезе считал, что походы именно такими и должны быть. Мы отъезжали
от Москвы на 50-100 км на электричке, отходили от станции на 2-3 км, ставили
палатки, разводили костер и начинали жрать водку, по мере получения требуемой
дозы опьянения народ постепенно расползался по местам ночлега. Слово расползался
уже можно было употреблять безо всяких кавычек. То ли палатки тогда были
больше, то ли мы сами меньше, но совершенно точно помню, что в двушке всегда
помещалось не меньше четырех человек, а в трешке не меньше восьми и если
кому то приходило в голову продолжить романтическое знакомство с девушкой,
то это несказанно развлекало всех остальных оставшихся без девушек (юношей).
Палатки брались напрокат за символическую плату и при возвращении прокатные
тетушки всегда нас безбожно материли за то что мы сдаем их непросушенными.
Помню еще, что обычно рюкзаки были тяжеленными, но загрузить их дополнительно
5 бутылками пива на человекоутро мы всегда считали самым необходимым. Гитара
и магнитофон также считались такими же непременными атрибутами похода, как
и высокоградусное содержимое стеклянных емкостей. После окончания института
ходить в походы я перестал, не было с кем, да и некогда тоже.
Первый мой пеший поход уже в сознательном возрасте состоялся
после знакомства с этими фанатиками - Таней и Сережей. Это был обычный однодневный
переход без вещей, около 20 км, Радищево - Снегири. И силу того, что не
было палаток и ночевки, за поход как таковой мною не воспринятый. Предложение
же пройти Петушки-Мишеронский с двумя ночевками я тоже сначала воспринял,
как прогулку выходного дня. В первую очередь смущала заявленная дистанция
35-40 км. В начале весны этот километраж преодолевался мною в качестве утренней
зарядки за три-четыре часа, но прикинув предполагаемый вес переносимого
груза и узрев на карте по всей протяженности маршрута болота, я счел это
вполне приемлемой тренировочной нагрузкой.
Отправляться было решено в пятницу после окончания
рабочего дня и в связи с невообразимыми Московскими Автомобильными Пробками
сесть удалось только на предпоследнюю электричку. Вряд-ли кому будет интересным
описание поведения пяти распивающих глинтвейн туристов в ночной электричке
и окружающей нас публике. Все обошлось более или менее мирно. Запомнилось
лишь чье-то высказывание у нас за спиной на платформе в Петушках: "Сейчас
они поставят свои палатки прямо здесь...". Но на платформе мы палатки
ставить не стали, а решили несколько отдалиться от этого населенного пункта
из-за опасения проснуться утром в чьем-нибудь огороде рядом с выгребной
ямой.
Изначально идти решено было не по карте и компасу, а с помощью
спутниковой навигации. Вещь, безусловно, великолепная. Зато, как человек,
видевший маршрут на карте, я беспрестанно удивлялся тому, что этот приборчик
уводит нас в другую сторону от моста через водную преграду на нашем пути,
но так как была ночь и все хотели спать, мы решили, что утро вечера мудренее.
Переночевали просто замечательно, обнаружив себя утром под тремя великолепными
дубами на свежескошенном лужку. Решив не жевать сопли, быстренько собрались
(в отличии от водного похода где сборы продолжались обычно более двух часов)
и вышли на берег реки.
Мост в этом месте если и был, то с того момента когда на него
в последний раз ступала нога человека (колесо автомобиля) прошло не меньше
двадцати лет и т.к. до ближайших мостов было довольно прилично, а речка
с виду не казалась особо коварной, было принято решение штурмовать её пешком.
Рыбаки на том берегу что-то там нам кричали про существующий брод, но слышимость
была паршивой и мы решили проверить глубину реки в том месте где остановились,
а заодно и пообщаться тет-а-тет с мужчиной на параллельной нашей земле.
Эта честь и была мне предоставлена.
Клязьма - такая невинная снаружи, изнутри оказалась как-то
не очень. Так как представать перед предполагаемым собеседником в неглиже
мне не очень то и хотелось, пришлось форсировать Клязьму в семейных трусах,
но как только вожделенный правый берег уже оказался в сфере досягаемости,
дно совершенно неожиданно выскользнуло из под ног и пришлось уподобившись
рыбе начать совершать гребковые движения своими плавниками. Вот тут то трусы
и оказались совсем лишними, течение тут же их с меня сдернуло и только с
большим трудом я смог удержать их пальцами правой ноги, при этом чуть было
не оказавшись перед дилеммой - или захлебнувшись утонуть, или все-таки утратить
тряпочку скрывающею мои достоинства. К счастью выбирать не пришлось, через
несколько судорожных взмахов я нащупал ногами опору и перед рыбаком предстал
во вполне пристойной форме одежды, где и получил исчерпывающие инструкции
как искать брод, а мой собеседник логическую головоломку - зачем пять вполне
нормальных с виду людей прутся пешком в Мишеронский, когда туда вполне можно
попытаться добраться на автомобильном транспорте.
Вторая попытка поиска брода с помощью обмененной информации
оказалась более удачной. Уже знаю об интриге затеянной против меня моими
же трусами и речкой, я ни разу не пытался плыть против течения и в результате,
как всегда и бывает, человеческий разум восторжествовал над глупой стихией,
мы оказались и с бродом, и без потерь. Мне показалось, что Сережа чего-то
заподозрил про мою битву за мораль, т.к. он с самого начала решил отказаться
от ношения последнего предмета одежды заменив свои панталоны на поджопник,
нацепив его себе на перед. Ничего личного, но вид он приобрел вполне гомосексуальный
причем с пассивной направленностью. Вот таким образом мы начали переноску
своего шмотья пока наши две дамы и не умеющий плавать Серега-мелкий за нами
наблюдали.
Во время одной из ходок мне повстречалась Таня в таком же
виде, как и Сережа, чем и напомнила мне кадры из какой-то порнушки. В голове
сразу же пронесся вихрь ассоциаций, самой трезвой их которых оказалась:
"Эх, если бы она совсем была раздета, то можно было бы вообразить себя
на нудистком пляже..." Недаром же бытует мнение, что эротика это не
обнаженность, а не вполне удавшееся прикрытие своего тела и не смотря на
то, что мое тело уже давно находилось в цепких объятиях холода, сердце умудрилось
таки сделать пару лишних качков, достаточных для согревания. Дальше согревание
продолжилось коньяком с пятью звездочками, растиранием, перцовкой и термобельем.
Облачка до этого лениво наблюдающие за нашими телодвижениями расшевелились
и предоставили возможность Ярилу самолично взглянуть на происходящее, что
ввергло нас практически в экстаз, по крайней мере в термобелье мне стало
жарко через несколько скоротечных минут.
К слову, трусы мне так и не удалось высушить, и отсутствие
на теле оной прослойки привело к тому, что место, имеющееся у всех независимо
от пола, к концу похода было основательно натерто, а каждый шаг давался
с непередаваемыми мучениями. Опять же не буду утруждать читателей описанием
самого перехода, комаров, разбития стоянки и т.п. Всю эту давно набившею
оскомину бытовуху можно найти на любом туристическом сайте, а еще лучше
почитать какие-нибудь практические руководства по туризму, не в этом суть.
Суть в том, что мы сами создаем свою жизнь так как захотим, радуемся солнышку,
а если оно не соблаговолило нас своим вниманием, нам хорошо и без него...
Автор: Шурик
Предстоящий майский поход на Эльбрус висел надо мной как Дамоклов
меч. "Бегать надо, бегать", - звучали в ушах отголоски нравоучений бывалых
альпинистов. "Дыхалку тренировать, сердце". "Я и тренирую",- уныло думала
я, мучительно добегая второй километр из двух для меня предельно возможных.
Третий не давался никак. Необходимые для Эльбруса пятнадцать ехидно ухмылялись
мне всей своей пятнадцатикилометровой недостижимостью и строили рожицы.
Удрученная, я поняла, что надо искать другой подход к проблеме. Итак, оставался
велосипед, ролики и пешие походы. Маршрут Петушки-Мишеронский был исследован
нами уже давно. Первый раз мы преодолели его с Андрюхой,
уныло проковырявшись первые два дня около Петушков в поисках моста и добежав
оставшиеся километры за последний день. Второй
раз мы вернулись туда на велосипедах и, чертыхаясь, весь путь тащили
на себе груженые велосипеды, по ось утопающие в песчаной дороге. Итак, как
велосипедный, маршрут не годился. Однако, в качестве пешего, на два дня,
да еще и с GPS’ом, картами и компасом вполне мог подойти.
Окончательный состав участников был утвержден в четверг вечером
в ДДСе. Участвовали я, Сережа, Ленка, Шурик
и Серега-младший. После моего сокрушительного фиаско с походной
раскладкой, когда продукты на Воньге приходилось ежедневно выкидывать
из-за их явной избыточности, доверия моя личность более не вызывала. Раскладку
взялся составлять Шурик, в результате чего мы получили высококалорийную
пишу в виде орешков, меда, фиников и сушеных бананов, разжевать которые
в нужном для организма количестве не смогла бы, наверное, даже самая высокоорганизованная
корова. Челюсти сводило, желудок отказывался потреблять полезную для себя
пищу, расход туалетной бумаги взлетел к небывалым высотам. Шурика испепеляли
мрачными взглядами, грозились пустить на шашлык и при случае вспоминали
цитату из старого военного фильма: "А старшина Пилипчук сказал, что пшено
очень полезно... Ну вот пусть старшина Пилипчук его и клюет!"
Выезд состоялся в пятницу вечером с Курского вокзала. Птичья
диета была дополнена двумя литрами сорокаградусных напитков и тремя литрами
глинтвейна для стартового разогрева в поезде. После двух с половиной часов
разогрева мы десантировались на станции Петушки, прорезав окружающую тьму
налобными фонариками, а ночную тишину молодецким гоготом. Все возвращалось
на круги своя. Сережа включил GPS, мы взвалили на плечи рюкзаки и гуськом
потянулись в направлении первой точки, нарисованной на маленьком экранчике.
Казалось, что слева и справа вода. А может, это был туман.
А может, и вода и туман, вместе взятые. Фонарик освещал ровно столько пространства,
сколько нужно было для того, чтобы сделать следующий шаг. Все остальное
было скрыто в ночи. После часа пути в никуда, Сережа сказал, что мы находимся
в районе третьей точки, что означало по карте, что мы покинули Петушки.
Мы отошли от дороги и нашли для палаток ровное место, которое с утра могло
с равным успехом оказаться и лесной полянкой, и пастбищем для скота, и лужайкой
на чьем-то огороде. Угрюмо пожевали корм и к половине третьего ночи уснули.
Утром я проснулась в районе девяти и долго слушала уверенное
постукивание дождя по тенту палатки. Поход казался кончившимся, еще не начавшись.
Проснулись остальные. Мы лежали в своих спальниках, вяло перебрехиваясь
из палатки в палатку. Через полчаса постукивание стало стихать, и мы высунули
носы наружу. Место ночевки оказалось вполне пристойным лужком. Вокруг все
было влажным, небо представляло собою серый комок грязи. Костер решили не
разжигать, поклевали еще немного "пшена", собрались и двинулись в путь.
Дорога ненавязчиво хлюпала под ногами, небо крепилось из последних
сил. Мы шли со средней скоростью 6,5 км в час (по GPS’у). Часа через два
наш путь преградила река. Несмотря на то, что мы уже дважды наступали на
эти грабли, наличие реки на маршруте, как всегда, стало приятной неожиданностью.
Мост в этом месте может и был (судя по дороге к реке и от нее на противоположном
берегу), но лет эдак пятьдесят назад. Сейчас Клязьма спокойно катила перед
нами свои воды, и ее движению ничто не мешало. Веселые рыбаки с противоположного
берега радостно проинформировали нас, что ближайший мост находится в шести
километрах направо или в двенадцати налево. После тяжелых раздумий было
принято решение переходить реку вброд.
Некое подобие брода, по утверждению тех же рыбаков, находилось
в трехстах метрах вниз по течению. Триста метров прибрежного бурелома с
рюкзаками на плечах показались нам километрами, однако, должным образом
разогрели нас перед переправой. В месте предполагаемого брода мы измерили
глубину Шуриком, остались ею недовольны, но за неимением прочих вариантов
начали раздеваться. Купальников и запасных трусов в наличии не имелось,
поэтому трусы заменила пенка, верх был моделью topless. Держа сжатую в комок
куртку в высоко поднятой левой руке, я балансировала на цыпочках, и активно
подгребала правой, борясь с течением. Ленку смыло сразу, однако ее вовремя
спасли и переправили.
Мужики стали переносить рюкзаки на голове, подобно шерпам.
По утверждению Шурика, идти с рюкзаком было легче, чем без него, рюкзак
придавливал тело вниз и не давал течению смыть его. Я предложила ему переправляться
со мной на плечах, по непонятной причине он отказался. Переправа сильно
подорвала наш ликероводочный запас, и только выглянувшее солнышко спасло
его от полного истощения. Мы сидели на другом, высоком и уютном бережке,
и поглощали коньяк вперемешку с Немировым. Жизнь казалась прекрасной и удивительной.
Еще через два часа хода мы встали на ночлег.
Памятуя о том, как в прошлом походе нам пришлось доить воду
из загнившей лужи, я взяла с собой фильтр для воды. Однако, недавно прошли
дожди, придорожные канавы радовали нас свежей дождевой водичкой и надоив
через фильтр литров пять, я обленилась и решила, что хватит и простого кипячения.
Вечер мы провели у костра, допивая оставшееся спиртное и почесывая не попавшие
в накомарник части тела. Утром мы съели по три кашки “Быстров” на брата,
оставили очередное пшено на перекус и выкинули несколько килограммов оставшихся
продуктов. После чего обвинили Шурика в том, что его раскладка оказалась
не намного удачнее моей, и раскладку для следующего похода заранее поручили
составлять Ленке.
День второй очень напоминал Воньгу
после пьяного обноса Собачьего. Через равные небольшие промежутки дорогу
преграждали огромные лужи, из-за чего приходилось двигаться по синусоиде,
умножая в уме показания GPS’а об оставшихся километрах на корень из двух.
Через несколько километров выяснилось, что мы идем не туда, и после того,
как GPS уже откровенно стал показывать назад, мы смирились с неизбежным,
оставили утоптанную дорогу и пошли по азимуту. Сначала мы шли по вялому
подобию тропинки, потом продирались сквозь бурелом, после чего угодили в
болото. Я злобно прикидывала, каким из доступных способов лучше всего разбить
GPS, и очередной раз клялась себе повременить с использованием этого дурацкого
приборчика как минимум до момента приобретения собственного самолета.
Вскоре, о чудо, впереди показалась дорога, которая вывела
нас на самое интересное место маршрута – полуразрушенную церковь. Видя церковь,
логично было бы предположить, что рядом должно быть пусть небольшое, но
поселение. Но рядом не было ничего. Заросшая дорога подводила к разрушенным
дверям, лес вплотную охватывал сопротивляющееся здание, проникая сквозь
окна и дверные проемы. Позади стояла разрушенная колокольня, а еще дальше
– заброшенное кладбище. Таблички на могилах были с ятями, даты смерти варьировались
в районе 1870-ых годов. Последние сто тридцать лет выдавили человека из
этого местечка. Как? Почему? Неизвестно.
До Мишеронского оставалось одиннадцать километров. Мы привычно
склевали перекус, запили его припасенным с утра чаем и двинулись в путь.
На подходах к Мишеронскому дорога была усыпана слоем стекла. Данная природная
аномалия не вызвала у нас особой паники, так как по прошлому посещению мы
знали о существовании в Мишеронском стекольного заводика. Видимо, битое
стекло использовалось здесь вместо гравия. Пять километров, три километра,
километр, пятьсот метров, есть! GPS привычно пищит "пора на посадку" (по
непонятной причине обозначив наши промежуточные точки значком "аэропорт").
Мы покупаем пиво и влетаем в автобус, следующий до Шатуры. В Шатуре есть
железная дорога и электричка, которая отвезет нас домой. Сорок шесть километров
пути позади. Поход окончен.
Дополнительный фотоальбом
Автор: Таня
|
