Вьентьян. Мы вышли из здания аэропорта и тут же погрузились в жаркое влажное марево. Температура воздуха держалась в районе сорока в тени. Голова соображала вяло, с изрядной временной задержкой. Единственное желание состояло в том, чтобы поскорее попасть в кондиционированное помещение или хотя бы в тень. Увы. Желанию не суждено было исполниться. Императорский дворец Вьентьяна находился под прямыми солнечными лучами и мы начали исследовать строения дворца, короткими перебежками передвигаясь от одного к другому. По моему мнению дворец был излишне позолоченный. Мне всегда нравились более строгие архитектурные изыскания.

Перилами при входе в один из храмов служили две огромные наги – мифические многоголовые змеи, о которых ходило много легенд. Похоже, большинство местных жителей свято верили в то, что эти змеи и вправду водятся в Миконге. Мы же придерживались версии, что наги возникли в воспаленном мозгу аборигенов после общения с анакондами крупных размеров (в отличии от наг вполне реальными), многоголовие же явилось следствием поговорки "У страха глаза велики". Мы с Натахой пристроились между перилами и вполне успешно изобразили наг, высунув языки и изогнувшись должным образом.

После чего, невзирая на жару, мы решили подняться в монастырь, расположенный на горе неподалеку. Снизу гора казалась невысокой, в процессе же подъем начал казаться бесконечным. Ступени шли вверх бесконечной чередой и им не было ни конца и не края. Пошел дождик, что значительно облегчило наши страдания. Мокрые насквозь мы добрались наконец до вершины и засели на полу в маленьком полутемном помещении храма. Снаружи шел дождь, но внутри было уютно – не жарко и не холодно и идти больше никуда не хотелось.

Следующей достопримечательностью, привлекшей наше внимание, была свежепостроенная Триумфальная арка. Издалека арка была вполне привлекательной, вблизи же оказалась безликим грубо сработанным строением из бетона о четырех этажах. На каждом этаже располагалось множество магазинчиков с убогими сувенирами, было грязно и неуютно. Как выяснилось, арка была построена правительством Лаоса на деньги, выделенные им американцами для строительства аэропорта, в связи с чем местные жители любовно называли арку "вертикальной взлетно-посадочной полосой".

На следующий день мы взяли машину и поехали в парк каменных фигур, расположенный километрах в шестидесяти от Вьентьяна. Местные дороги производили тягостное впечатление – машину швыряло и подбрасывало, ехали мы часа два. Как нам довелось убедиться позже, по местным меркам данная дорога считалась "хорошей". Мы долго бродили по парку каменных фигур и сожалели, что не знаем ни истории, ни смыслового назначения данного места. Огромные многорукие фигуры были величественными и захватывали воображение. Некоторые глубоко врастали в землю, из чего мы сделали вывод, что место довольно древнее и очередной раз пожалели о своей неотесанности.

На следующий день мы покинули Вьентьян и отправились в путешествие по стране. Мне никогда не нравились большие города, дороги же, напротив, привычно волновали кровь, обещая новые впечатления. Оглядываясь назад, я понимаю, за что так несправедливо возненавидела Индию – три дня, проведенных в этой стране, мне пришлось находиться в смрадном Дели, покрытым смогом, с грязными пыльными улицами, забитыми гудящим транспортом и массой народа, эти улицы заселяющего. Люблю маленькие сценки, как будто специально разыгрывающиеся на подмостках огромного театра под названием дороги: то это монахи, кучкой сидящие в кузове машины с открытым верхом, то дети, играющие в волейбол на зеленой лужайке у самой реки.

Дороги привели нас в Луанг Прабанг, и этот маленький городок с его окрестностями я сочла достойным называться раем на земле. Оба дня мы провели на реке. Я помню небольшую лодку с деревянным навесом, защищающим нас от солнечных лучей, и долгожданную прохладу, идущую от воды. Помню забавного человечка, управляющего нашей лодкой – лодка постоянно ломалась, он нырял в воду и под водой чинил мотор. В это время лодку стремительным течением сносило на камни, выныривая, он видел наши дикие испуганные лица, успокаивал нас как мог на своем ломаном английском ("I know the river. I know my boat. I know my engine.") и снова нырял в воду.

Мы посетили пещеры, выдолбленные в скале на огромной высоте. В пещерах царил полумрак, и ходили легенды о туристах, умудрившихся навечно заблудиться в их лабиринтах. Внутри стояли статуэтки Будды, горели свечи, превращая залы пещеры в импровизированные храмы. Днем мы остановили лодку у маленькой харчевни на самом берегу и, купив пару рыб у местного рыбака, попросили приготовить нам уху. Понятие ухи было незнакомо аборигеном, но, следуя нашим четким инструкциям, они приготовили все, как надо, и с ужасом наблюдали за тем, как четверо иностранцев с аппетитом уплетают вареную рыбу, плавающую в водянистом бульончике. По их представлениям, пища, приготовленная таким образом, была несъедобной.

Переезд в Фонсаван запомнился мне на всю оставшуюся жизнь (странно, что после этого переезда жизнь вообще осталась). По карте расстояние, разделяющее Луанг Прабанг и Фонсаван, составляло менее двухсот километров, но я никогда не забуду двенадцать часов пути, проведенных нами на этом нескончаемом горном перевале. Серпантины были ужасны, желудок послушно закручивался сначала в одну сторону, потом в другую, на высоте резко похолодало, под нами плыли облака, и мрачное облачное небо завершало феерическую картину.

По краям дороги бродили странные люди с ружьями и в национальных костюмах. Народность называлась нмонги и, подобно другим горным народностям, особым дружелюбием не отличалась. Еще выше в горах ружья в их руках плавно сменились на автоматы Калашникова, что окончательно разуверило нас в нашей робкой надежде, что эти люди просто вышли из деревни поохотиться. Мы жались друг к другу в нашем джипе с затемненными стеклами и старались особо не бросаться в глаза местному населению. Мы подъезжали к Фонсавану глубокой ночью, дорога выродилась в сплошные ямы и колдобины.

Саша листал путеводитель и зачитывал вслух особо интересные моменты из жизни страны. "На шоссе номер четыре", - читал он задушевным голосом, - "в двухтысячном году монами была зверски убита группа туристов, путешествующая в этом районе". Нетвердым голосом я поинтересовалась, против чего, собственно, борются моны, и получила лаконичный ответ из путеводителя, что борется эта народность против засилья их страны иностранными туристами, что, по их мнению, мешает правильно развиваться экономике страны. Нетрудно догадаться, что ехали мы по шоссе номер четыре. В полночь, вымотанные морально и физически, мы заселились в маленькую деревянную гостиницу Фонсавана.

Недалеко от городка находилось знаменитое "Поле кувшинов" (Plain of Jars), куда на следующее утро мы и направились. Еще полчаса на машине и перед нами раскинулось огромное поле, простирающееся во все стороны, на котором в беспорядке стояли и лежали каменные кувшины, частично вросшие в землю. Кувшины были разных размеров: самые маленькие где-то с человеческий рост, другие, побольше, метра два – три в высоту и наконец, огромный засыпанный землей холм с пещерой внутри, свет в которую проникал через круглое отверстие в пололке. Мы не сразу догадались, что и это был гигантский, правильной формы кувшин. По мнению археологов, кувшинам было более тысячи лет, их происхождение и назначение было неизвестно, и местные жители, с полным на то правом, считали поле кувшинов восьмым чудом света.

На другой день мы направились в путешествие по окрестностям Фонсавана. Посетили деревеньку, где в качестве свай для домов, скамеек, столбов и даже клумб использовались боевые снаряды, оставшиеся здесь после военного конфликта американцев во Вьетнаме. Лаос не принимал участия в заварушке, но проходящая здесь тропа Хоше Мина принесла им массу сувениров, в изобилии сыпавшихся с неба. Американцев здесь не любят. Узнав, что мы русские, нам долго и уважительно жали руки. Что характерно, многие снаряды были неразорвавшимися, и, несмотря на их довольно мирный, слегка заржавелый внешний вид, мы предпочитали держаться от них подальше.

Мы с ужасом думали о предстоящем возвращении во Вьентьян, горный перевал оставил в нашей памяти неизгладимый след. Решено было доверить свои бесценные жизни местным авиалиниям, которые казались нам немного надежнее нмонгов. Аэропорт представлял собой наспех сколоченную лачугу, самолеты летали не по расписанию, а по настроению, местные жители везли с собой массу тюков и одного связанного козла. Тем не менее, через сорок минут после взлета самолет благополучно приземлился в аэропорту Вьентьяна, позволив нам избежать повторного ознакомления с особенностями горного характера. Последний день мы провели, знакомясь с современной частью города. Сфотографировали несколько раз здание местного КГБ, чем вызвали повышенное внимание к себе со стороны его охранников, памятник лаосскому народу с огромным красным знаменем, побродили по городу.

Поездка оставила приятные впечатления, и мы пополнили список посещенных нами стран Юго-Восточной Азии еще одной, довольно колоритной страной.

Фотоальбом

Автор: tbr