Утро, какое странное утро, казалось, что ночи и не было. Вокруг проснувшегося - бескрайний пляж. Почему я здесь? Эта мысль возникла внезапно, острой иглой пронзив Его мозг, но так же неожиданно исчезла. Он попыталась встать, но обнаружил отсутствие ног. Их просто не было, как впрочем, и всего остального, что он привык видеть и называть своим телом. Это испугало его, опять же ненадолго. Мысли появлялись и исчезали, без всякой возможности контроля. Он посмотрел вокруг, потом на небо. Тусклый глаз луны светил на прозрачную гладь воды. Как всегда бесстрастно. Она видела многое ночные встречи влюбленных, бесконечные человеческие предательства, совершаемые под покровом ночи в полной уверенности в отсутствии свидетелей. Но свидетель был: холодный и равнодушный.

С трудом оторвав глаза от тусклого шара, он попытался приблизиться к воде. Оглянувшись, он не увидел своих следов на влажном песке. Откуда же будут следы, если нет ног? Мысль была до боли логичной, но надежда живет не обращая внимания на законы логики. Куда идти он не знал. Возможно впервые ему показалось, что что-то неправильно. Он запутался. Интуитивно он догадывался, что петля в которую он попал -новый виток развития. Но что ему было с того. Что-то он потерял. Кто-то его не нашел. Кто-то слишком близко подошел, кто-то нарушил дистанцию. И вот он здесь.

Вода тихо накатывалась на берег, и так же тихо сходила обратно, оставляя на берегу лишь пенные усы, как будто кто-то пил кефир. Он прислушался, в надежде что какой-нибудь звук разрежет тишину и все снова станет на свои места. Он снова проснется в своей постели, пойдет в институт, потом пить пиво и болтать о том, что девки существуют лишь для удовлетворения похоти. Он сам в это не верил. Не верил во всю свою нелепую жизнь, но продолжал свое существование, отчаянно отказываясь что то менять. Просто однажды он зачеркнул для себя все сказочное и светлое, он зачеркнул любовь. Это однажды принесло ему боль, и он решил что лучше от этого отказаться. Он втоптал в грязь все что было для него дорого, повесил табличку МНЕ все равно и заменил все сильные эмоции пивом и пошлыми шуточками с новыми... нет, не друзьями, людьми, которых он не любил и не уважал, как не любил и не уважал себя. Так было проще. Все контролировалось логикой и рассудком.

Но сейчас он снова как когда - то не понимал что происходит. Он снова потерял способность контролировать свои мысли. Он что-то чувствовал, но что? Это давно забытое чувство. Он наморщился и стал припоминать. Ответ пришел внезапно. Ему было хорошо. Что то внутри судорожно колотилось, стараясь вырваться наружу. Это было сердце. Мощная мышца, которую он заковал и поработил, заляпал грязью и приказал молчать. Теперь она снова обрела свободу.

Он прислушался, сквозь шум воды он услышал голоса, давно забытые голоса друзей, услышал их смех, он начал вспоминать каждого по отдельности, как вдруг почувствовал необъяснимую боль. Держать все внутри не было больше возможным. Влажный песок был как ничто более готов к восприятию его мыслей, правда посредствам ветки, но что с того. Он рисовал. Рисовать он не умел, но получалось хорошо. Он нарисовал Ее. И внезапно вспомнил. Вспомнил все, что когда-то строго настрого запретил себе вспоминать. Ее громкий голос, хвостики, которые он так любил. Вспомнил капризы и слезы, ту боль которую она причинила ему, она не хотела этого, просто она оступилась, потом закапризничала. Он не захотел Ее наказывать, как потом не захотел простить и понять.

Нарисовал Его. Тут же стер Его. Еще раз нарисовал ее. Еще нарисовал дождь. Тогда он вспомнил как в последний раз уступил ей. И они шли за руку по лужам и смеялись, он знал что она думает, что все вернулось, и ему не хотелось переубеждать Её, что тот кого она держит своими маленькими пальчиками, вовсе не тот, кого она так любит. Теперь у него было две Ее, нужна ему была одна. И он вдруг с тоской понял, что хотелось то чтоб она была живая. Снова рядом, еще не знающая боли и смерти, просто маленькая девочка, смотрящая ему в глаза. Он нарисовал Путь. Может быть попытаться вернуться? Стер Путь. Стер ее. Вторая она смотрела на Него с укорам. Ее он стирать не стал. Да и не мог.

Автор: Вика (28.05.03)