В Крым они приехали большой компанией. У нее был мимолетный роман с одним молодым человеком, но все это было походя, как будто несерьезно, никаких обещаний роздано не было. Да и зачем давать обещания, если впереди у тебя вся жизнь: такая многогранная, манящая. Не обменивать же ее на любовь одного человека. Она сидела на земле, обняв колени, и смотрела на скалы. Если бы ее спросили, когда именно она заболела скалами, ей сложно было бы ответить. Все начиналось постепенно, исподволь: пригласившие полазать друзья, несколько ни к чему не обязывающих тренировок, а потом ощущение того, что она угодила в западню. Но западню приятную, не вызывающую желания вырваться из нее. Напротив, хотелось увязнуть в этой пучине по самые уши, лазать, лазать, наслаждаться собой и жизнью. "Гедонистка!", - шутливо подумала она сама про себя, но подумала тепло, без обвинений. Она умела любить себя, и воспринимать такой, какая есть. Потянулась, полюбовалась на собственные загорелые ноги со ссадинами на коленках и легко вскочила на ноги. Долгая мечтательность была ей несвойственна - молодой здоровый организм постоянно требовал действия.

Она растолкала загорающего на солнце напарника и почти силком потащила его лазать. "Аленка, отстань", - вяло отбрыкивался парень, но она была неумолима. Если ей чего-то хотелось, она всегда умела настоять на своем. Подойдя к маршруту, она привычно испытала двойственное ощущение: лезть хотелось и не хотелось одновременно. Одна половина ее сознания рвалась на скалу: сейчас, немедленно, скорее! Другая половина, более ленивая, говорила: ну вот, сейчас опять напрягаться, а вдруг вообще не сможешь повесить первую оттяжку и свалишься, да и просто побьешься… Лезть? Опять? Может лучше поваляться на солнышке? Но как только руки и ноги оказались на скале, вторая, ленивая половина, умерла, ее больше не существовало. Осталось лишь еле сдерживаемое возбуждение и желание. С такой страстью можно было бы желать мужчину, но в этот миг мужчины для нее не существовало, она была один на один с этой скалой, не воспринимая ее ни в каком роде - ни в мужском, ни в женском. Но как некую общность, объединяющую и то и другое, и нечто большее. Вся ее жизнь была в эту секунду в этой скале.

Она шла маршрут визуально легко. И только сама она знала, какое колоссальное напряжение сил таится в каждом изгибе тела, в каждом рассчитанном движении руки. Пожалуй, маршрут был сложен для нее, но сегодня она лезла его в третий раз, и была уверена, что на этот раз пройдет его чисто. И прошла его чисто. Вщелкнув веревку в верхний карабин, она отпустила руки и расслабилась. "Вниз?" - крикнул страхующий. "Подожди", - отозвалась она, чуть помедлив. Она смотрела на скалы вокруг, и лес внизу, и людей, смотрела, как сквозь дымку, и в то же время воспринимала все с невыразимой ясностью. Воспринимала, как счастье в чистом виде. В этот момент времени, на этой скале она была счастлива, и не хотела от жизни ничего другого, кроме этого мига счастья. Она не сразу научилась ценить счастье момента: раньше ей всегда казалось, что все лучшее будет впереди, а сейчас идет лишь подготовка, лишь ожидание этого лучшего. Но потом, несмотря на свои неполные двадцать три года, ей удалось понять, что это не так. И все самое лучшее, что с ней происходит, происходит именно сейчас. Сейчас она знала это и была благодарна жизни за эти мимолетные секунды счастья.

Наваждение рассеялось так же быстро, как и пришло. "Спускай!" - крикнула она и через несколько секунд волшебство окончательно исчезло. Она стояла на твердой земле, рядом были товарищи, кто-то шутливо похвалил ее. Она и сама была довольна собой жутко, и чужая похвала пришлась как нельзя кстати, но все это было немного не то. Она мельком кинула взгляд на соседний маршрут, ожидая увидеть его. Но его не было. Маршрут был снят, шлямбура блестели на солнце, призывая новых желающих. И все как будто померкло. Уже и солнышко светило не так, и ощущение только что пережитого счастья исчезло. В ее душе маленькая капризная девчонка топнула ножкой и расплакалась. Она пролезла это для него! (Так ей сейчас казалось) А он посмел уйти, не оценить! Но вот уже друзья засобирались, пошли разговоры о шашлыке и массандре вечером, мысли ее переключились. Она снова смеялась, ей было хорошо. Но ощущение грусти осталось. Ей хотелось увидеть его снова. И со всем напором своей юной уверенности, она точно знала, что увидит. Потому что она так хочет.

Продолжение может быть последует... а может быть и нет:)