Александр Сергеевич Нагоров – один из самых известных тренеров в Москве, полжизни посвятивший скалолазанию. Его воспитанники – Миша Пекарев, Саша Балакирева, Вася Воротников, Рустам Гельманов, Маша Агафонова и другие – список можно продолжить. Мне хотелось узнать у него об истории скалолазания в Москве и о состоянии скалолазания в настоящее время.

Первый вопрос стандартный: в каком году Вы занялись скалолазанием и как получилось, что именно скалолазанием?
Наверное, я занялся скалолазанием в 1980 году. Предыстория у этого следующая. В 1973 году я начал заниматься альпинизмом в МЭИ. Дошел до третьего разряда, после этого получил нерекомендацию к занятиям альпинизмом по причине: «В сложных ситуациях теряется, нервничает» (из характеристики). (В процессе жизни я эту черту практически полностью убрал.) В 1975 пошел в армию, а, вернувшись, поступил в Бауманку, чтобы заниматься альпинизмом (там сильнейшая секция была). Заново закрыл третий разряд. И почти сразу стал Членом Бюро секции ответственным по работе с новичками.

Но летом 1980 года, во время проведения Олимпиады, вместо гор нам «предложили» в качестве трудового воспитания переносить чемоданы иностранцев. Я перевелся на вечернее отделение и поступил работать в Городской Дворец Пионеров. Сначала в отдел электроники, а потом в отдел туризма руководителем кружка юных альпинистов. В основном, у меня занимались дети 14-16 лет. Для альпинизма это рано. Поэтому мы занимались в основном скалолазанием и физической подготовкой. Бедные дети, нагрузки у них были как у взрослых альпинистов – бауманцев!

Расскажите, а что тогда представляло собой скалолазание в Москве? Что Вы вообще слышали об этом виде спорта?
В Москве было всего человек 50 скалолазов. Из тех, кто известен сейчас, это были Чертов Алексей (Калининград) – он учился в Бауманке, Каячев, Коломыцев, Сарапаев. Мне запомнился один из моих первых учеников Александр Рубцов, который за 1 месяц выполнил первый разряд, а за 2 – КМС (правда, уже под руководством Леши Чертова). Скалолазы тогда тренировались, как правило, в парах. Более сильный был тренером более слабого. В Москве тогда были только взрослые секции.

Детское скалолазание в России для меня связано с именами Левина Михаила Семеновича (Челябинская обл.) и Фатчевой из Ялты. Позже я познакомился с Верой Михайловной Маламид.

В Москве детские секции пытались создать Сташевская и Борисов. Но секции работали полмесяца-месяц, а потом разваливались. В Апрелевке тренировала Журавлева Людмила Николаевна. Она была единственной, кто проработал несколько лет. Мы с ней активно сотрудничали. Она подготовила первого московского (точнее подмосковного) 14- летнего КМСа – Женю Ярыгина, которому потом подрезал крылья известный в России «подрезатель крыльев», но это стало известно только через много лет, а тогда он просто бросил скалолазание.

В чем была особенность тогдашнего московского скалолазания?
В первую очередь в том, что детское скалолазание развивалось отдельно от взрослого. Ну, и оно очень слабое было. Москва на союзных соревнованиях делила последнее место с латышами.

Когда изменилась эта ситуация?
Только с появлением ДДСа осенью 1993 года. В 1994 году были первые серьезные результаты у Копыловой и Бычкова.

И только в 1999-2000 годах стало развиваться взрослое скалолазание. Во многом оно создавалось из сильных выросших детей, того же Пекарева и Поплавского.

Сейчас в Москве уже есть своя школа. Чем, вы считаете, она отличается от школ других городов?
В Московском скалолазании действует принцип декларации прав человека: «Все люди рождены свободными». То есть: в Москве нет жесткого тренерского давления с одной стороны, а с другой стороны, может «вырасти» только тот человек, который работает самостоятельно.

А чем отличается школа клуба – «Вертикали» - от остальных московских?
Во-первых, мы занимаемся отработкой мелочей – вещей, которые кажутся не очень важными. Это правильные движения, постановка ног, работа корпусом – куча всего. Во-вторых, это ОФП. До недавнего времени, общефизической подготовкой занимались только у нас на Пресне. Но сейчас этим занимаются все. И, в-третьих, это поиск новых подходов, слабых мест. Основа – творческая работа.

На данный момент мы не являемся сильнейшей школой, все наши секреты известны.

А где, Вы думаете, самые слабые места московской команды?
Как минимум, команда должна что-то реально получать. Спортсмен не должен выступать сам за себя. И его результаты должны интересовать кого-то кроме тренеров.

Скалолазный бизнес недостаточно поддерживает команду, хотя пользуется результатами спортсменов.

А реально московская сборная имеет худшие условия тренировок, чем в любом другом городе. Тренироваться негде. Сборная очень маленькая.

Нормальные тренировки у группы спортивного совершенствования – 24 часа в неделю, у группы высшего спортивного мастерства – 32 часа в неделю. Я могу обеспечить 8, максимум 12 часов тренировок в неделю…

Может ли наша команда быть сильнейшей в России?
У нас сейчас только единицы – сильные спортсмены. А нужно около 50. У Екатеринбурга и Красноярска они есть. Наша сборная – 11 взрослых и 12 детей. Причем, большинство из них имеет весьма средненький уровень.

А какие качества присущи сильному скалолазу?
1. Умение самостоятельно работать; 2. Умение слышать тренера; 3. Умение творчески работать; 4. Упорство. Умения творчески работать и упорства может изначально не быть.

У талантливого скалолаза еще есть чутье. То есть, если у него есть чутье, минимальная физическая подготовка и он совместим с тренером, – он перспективен.

А так – одни качества компенсируются другими.

Ну, и наконец последний вопрос: какая жизнь для Вас, как для тренера была бы идеальной?
Самая большая проблема волшебника в том, чтобы ярко и образно представить себе то, что он хочет получить…