Полная луна осветила Южную Башню El Cap'a: серебристые, чёрные, серые 3000 футовые тени вздымались в небеса. В 4 часа утра мы стартовали. Без фонарей, мы лезли при лунном свете и ориентировались по памяти – мы досконально изучили первые 4 питча и знали наизусть каждое движение, каждое место для точки страховки. С собой у нас было 3 9-ти миллиметровых веревки (неизвестного возраста и состояния), 25 закладок, 25 крюков и полтора галлона воды.

Прошло 11 лет, с тех пор как Frank впервые подкинул мне эту идею, и 8 лет как я прошел «свободным» лазанием питч Stovelegs вместе с Jim Stanton'ом ; все это время я был слишком занят собственными проектами и не мог вернуться. Но этой весной я начал ощущать привлекательность альпинизма. Я прочитал статью Chouinard'a , в которой он определил Йосемиты не как что-то законченное, а как тренировочную площадку перед Большими Горами, в которых и есть будущее скалолазания.

Приблизительно в это же время Frost убедил меня, что преодоление лишь технических трудностей это не все; что еще должна быть в лазании, какая-то доля одержимости и приключения, и это делает процесс более одухотворенным. В то время как скалолазы вроде Robbins'a превратили спортивное лазание в подобие религии, я, как и многие мои сверстники, интересовался Буддизмом и Индуизмом. Я не хотел быть просто скалолазом; горы предлагали нечто большее, и я понимал, что скорость – залог безопасности. Месяцем раньше, Bill Westbay, Jay Fiske, Fred East и я закончили обработку стены Pacific Ocean, возможно, сложнейшей для лазания с ИТО на тот момент. Я понял, что мой ключ к горным стенам – это применение ИТО на участках, которые я не смогу пролезть «чисто». И я убедил себя, что у меня достаточно терпения, умения и изобретательности для преодоления любого препятствия.

Я начал подумывать о Cerro - Torre в Патагонии; the Nose за день представлялся хорошей подготовкой. Я стал завсегдатаем бара Mountain Room, подыскивая себе партнеров. В Долине теперь было огромное количество скалолазов, так что у меня было из кого выбирать. Многообещающим кандидатом был John “Largo” Long. Нас познакомил Jim Donini в 1970-м, когда John впервые появился в Долине – дерзкий, наивный молодой скалолаз, с не маленьким списком долгов. Он сказал мне, что слышал истории о том, как я делаю сеты по 100 подтягиваний, рву напополам три телефонных справочника и однажды выдернул из асфальта дорожный знак, чтобы швырнуть его в машину, которую не удалось «застопить». Я здорово посмеялся над этими сказками, но, страхуя John ' a на его первой щели, был поражен его решимости, и мы стали хорошими партнерами. Я знал, что его сила и широченные ладони будут идеальными инструментами для щелей между участками the Sickle Ledge и the Boot Flake.

Также я «завербовал» Billy Westbay'я , скалолаза из Колорадо, талантливого «универсала». Он согласился пройти среднюю часть маршрута, которая была комбинацией ИТО-участков и участков, проходимых «свободным» лазанием. Наконец, я пришел к выводу, что в районе Лагере 5 мы будем слишком усталыми для «свободного» лазания, поэтому, так как за недавнее время я поднаторел в лазании с ИТО, последние питчи до вершины будут моими.

Я разработал следующую тактическую схему: «первый» лезет на одной веревке, вторую тянет за собой. «Второй» подходит, одновременно убирая точки, а «третий» «жумарит» как можно быстрее, и приносит другую веревку. После того как «третий» подходит к станции, веревки меняются и «первый» уходит на следующий питч. В теории, такая тактика позволит лидеру выкурить сигарету и прикурить следующую для страхующего. Нам предстояло пройти 34 питча, так что мы запасли по полторы пачки на каждого. Это будут гонки по вертикали в ночь перед самым длинным днём в году.

Почти сразу после старта мы обнаружили, что на маршрут планирует выйти еще одна группа. Боясь уткнуться в них и потерять время, John явился в их лагерь.

«Вы, парни, лучше проваливайте к чертям и дайте нам дорогу! А то, как бы чего не вышло», - сказал он. Типичная Largo -дипломатия .

Bridwell и John Long дурачатся во время своего 15-ти часового однодневного прохождения маршрута the Nose, 1975. Frank Sacherer впервые упомянул об этом проекте в середине 60-х, но Bridwell'у, Long'у и Billy Westbay'у понадобилось десятилетие, чтобы исполнить задуманное

6.15: два парня, которых пытался испугать John «стояли» на верхушке Dolt Tower . Мы появились перед ними, как раз когда они проснулись – в пурпурных и розовых штанах, рубашках цвета пейсли с Африканским орнаментом – наше видение авангардной моды Йосемит. Мы производили весьма странное впечатление: уже грязные, запыхавшиеся, с дикими взглядами. Во время ночных сборов мы забыли две закладки. Я настолько сосредоточился на быстром лазании, что даже не заметил, как рассвело. С удовлетворением почувствовал, что стало теплее, стянул свитер и швырнул его в пустоту.

«Где твой баул?!», - спросил один из них, оглядывая меня мутным взором. Я показал ему свой маленький рюкзак.

John усиленно тренировался перед этим восхождением. И хотя со временем «свободное» прохождение этих участков стало обычным делом, скорость, с которой он устанавливал точки, поражала нас. Вскоре он уже вщелкивался в оттяжки на пути к Boot Flake, четырьмя питчами выше. Это была его 13-я по счету веревка, отработанная «первым». От постоянного напряжения мои мышцы начало сводить. John, однако, не останавливаясь вылез выше последнего болта, и начал лезть «в откидку». Ни я, ни Billy не задумывались о том, что его руки уже забиты, пока это не стало очевидно. Он с усилием потряс свободную руку, заложил «гексу» и вщелкнулся как раз во время, избежав срыва на 80 футов.

Kim Schmitz на первом прохождении маршрута Zenith ( VI A 4 5.8, 1,800'), 1978. Он был партнером Bridwell ' a при прохождении маршрута Aquarian Wall на El Capitan в 1971-м

Теперь «первым» шел Billy. Он сделал «маятник» King Swing с первой попытки, а после углубился в неявный, беспорядочный рельеф, напоминающий его «родные» скалы в Колорадо. Питчи пролетали один за другим, и в 13-30 мы сделали 5-тиминутный перерыв в Лагере 4. Вылезти за 24 часа теперь казалось более реальным делом.

На Great Roof я спрямил веревку так, что она напрямую протянулась к станции Billy, которая была футах в 50-ти вправо. Когда все было готово, оказалось, что веревка зацепилась за откол. Когда она натянулась, как струна, John зарычал. Он изо всех сил потянул ее, его мышцы вздулись как у Геркулеса. Откол скрипнул и разлетелся на кусочки. Басня о том, что кто-то выдрал из асфальта дорожный знак, обрела реальное подтверждение.

15.00 : Лагерь 5. Моя очередь. В прошлом году я участвовал в спасработах, как раз на этих питчах. Они все были буквально усыпаны «точками». Но кто-то убрал почти все, и это существенно снизило нашу скорость.

Я старался изо всех сил, переходя с ИТО на «свободное» лазание и наоборот, балансируя между скоростью и безопасностью.

«Поторопись, парень! Мы сделаем это еще до того как закроется бар» - прокричал John , и я объединил два питча. Веревку заклинило в трещине, но John 'у удалось ее вытащить. Я уронил петлю, но Billy поймал ее на лету.

На последней шлямбурной дорожке металл заметно поржавел. Последний раз я был здесь 7 лет назад. Мне стало интересно, как долго этот монумент упорству Harding'a пробудет здесь.

19.00 : Мы пробыли на вершине всего ничего; я смутно помню золотые небеса с каким-то дымом на горизонте. Затем John напомнил нам, что до закрытия осталось всего несколько часов, и мы начали спускаться по East Ledges .

Как только я почувствовал под ногами нормальную дорогу, нас окутала ночь, и луна снова осветила Великий камень. В мои кроссовки набились камни, но останавливаться не хотелось. Я еле доковылял до машины и еще три дня не мог носить обувь.

Dave Diegelman в начале питча Hook or Book ( A 5) во время первопрохождения маршрута Sea of Dreams ( VI 5.9 A 5), 1978-й год. Маршрут насчитывает 9 питчей А5; по воспоминаниям Bridwell ' a он использовал слух более чем любое другое чувство, «скользя по волнам звука, движения и концентрации» к вершине

По всему пути стояли посты из наших друзей, которые кричали: «Они возвращаются!». И после бежали впереди нас к бару. У входа нас встретили таким количеством выпивки, что мы не смогли бы ее удержать. Но самое приятное ожидало меня с утра. Warren Harding, человек, впервые прошедший the Nose , горячо поздравил меня. Я поблагодарил его и поковылял к кафе – стащить немного кофе.

Море Мечты: Октябрь, 1978-й год

«Мне кажется, что я в горах \ Я иду к вершине \ Плыву по морю мечты \ И все что я могу видеть \ Это вид открывающийся над облаками»

Я взял название из альбома Electric Light Orchestra и выбрал линию с помощью подзорной трубы, позаимствованной у службы парка. Каждое утро на стене начиналось с обсуждения ярких снов, навеянных музыкой или какими-либо другими явлениями. Я верил в «вещие» сны: однажды мне приснилось, что я сорвался с «полки» и летел с широко раскинутыми руками, словно гигантская ласточка. Когда я увидел такую же полку наяву, поверьте, я был очень осторожен.

Dale Bard, Dave Diegelman и я испытывали себя, а заодно устанавливали стандарты для прохождения big - wall 'ов. На этом маршруте мы поставили себе цель – максимум 40 дырок. 9 питчей были А5. Приходилось продвигаться по микроскопическому рельефу, а стена при этом словно струилась в мареве жаркого летнего дня. Мне стоило больших усилий контролировать свой страх – перегружать точки было нельзя, так как они едва держали мой вес. Я старался прислушиваться к скале и крючьям, полагался на свой слух более чем на другие чувства. Я разработал собственный ритм: нагружал, присматривался к тому, как она себя ведет, двигался дальше, делал новую – снова и снова. Я будто бы скользил на волнах звука, движения и концентрации к вершине.

Под конец я не использовал «болты» на своих питчах, кроме одного, который использовал для страховки вместе с 6-ю микро-крючьями: Dale отказывался лезть, если мы не забьем «болт». Это меня просто взбесило, хотя я его прекрасно понимал. Всего мы сделали 39 дырок. На сегодняшний день там около 200.

С высоты моего полета все теперь кажется возможным. Если я могу представить маршрут, значит, я могу и пролезть его. Лазание стало смыслом жизни – способом доказать свободу разума.