Harding после первопрохождения Южной Стены Half Dome, Йосемиты, 1970. Автор : Galen Rowell/Mountain Light

Автор: Burr Snider

Вы можете сожалеть о многочисленных бесчинствах, а можете сокрушаться по поводу своего «садово-дачного» алкоголизма, но, ради Бога, забудьте об этом. Сейчас это не уместно. Этот Batso установил новый стандарт безобразного поведения, и если у Бахуса когда-либо был приятель, то сейчас он сидит напротив меня.

Закажем еще один графин, Batso? Почему нет? Отлично, давай-ка прикинем … ох, чёрт! Интересно, а кто-нибудь ведет счёт?

Warren J. “Batso” Harding криво ухмыляется, глядя в мою сторону.

«Разве это не здорово? Ты представить себе не можешь, сколько удовольствия я получаю», - говорит он скрипучим, высоким голосом, точь-в-точь как в шоу Доктора Дементо.

О нет, я могу представить! Ты, Batso – маленький безрассудный ренегат. Мне известно намного больше, чем ты думаешь, о том извилистом пути длиною в жизнь, который ты проделал в поисках сомнительных развлечений. И, кроме того, я просидел здесь не один час, в этом баре в Poker Flat, глядя, как ты систематически вливаешь в свое маленькое, разрушенное и покореженное тело галлоны по-настоящему мерзкого вина из картонных коробок.

Фото: Jonathan Thesenga

Я рад, что ты наслаждаешься, но что дальше? Даже в свой наихудший похмельный день ты мог повеселиться не хуже, чем «шесть мартышек с мопедом», и я не вижу причин завершать праздник прямо сейчас. Даже если виновник торжества достиг преклонных лет – как ты любишь сам говорить – «61.55».

И знаешь, тебе придется постараться убедить меня в том, что ты всегда получал удовольствие. Серьезно! Вот смотри: осенью далекого 70-го года ты провел 27 ужасных дней на стене El Cap'a впервые пройдя the Wall of the Early Morning Light. Это ты называешь «удовольствием»? Двигаться со скоростью улитки по отвесной 3400-футовой стене, страшней которой не сыщешь на всем континенте; замолачивать «болты» в монолит, до тех пор, пока руки не отвалятся; ночами свисать со стены, будто ты летучая мышь; испытывать на своей шкуре самые мерзкие природные явления какие только можно представить. А в это время, в долине под тобой, ярко-зеленые листья становятся ослепительно золотыми, а потом опадают на землю, не выдержав заморозков.

Galen Rowell на Half Dome в мае 1993-го. Todd Skinner делает первое «чистое» прохождение the Direct North West Face, Йосемиты, Калифорния. Фото: Galen Rowell / Mountain Light Photography

А как насчет того случая в 1968-м году, на Half Dome в компании с Galen Rowell? Трехдневный ноябрьский шторм приковал вас к Южной стене, обрушив всю воду, имевшуюся в божественном арсенале, чем поверг в легкую депрессию. Не слабо, да?! Ты тогда чудом не превратился в ледышку, ведь так? Rowell, которого язык не поворачивается назвать слабаком, утверждает, что 16 гималайских экспедиций, включавших зимние траверсы, кажутся ему прогулкой в сравнении с теми тремя днями. Для него это был уникальный опыт, безбожный ты карлик! В общем, обхохочешься!

Раз уж мы заговорили на эту тему, то, как насчет неудачной попытки зимнего восхождения на Mt. Shasta в … не важно когда это было. Ведь ты же снова «встрял». А холод был такой, что виски, который ты пролил в палатке, замерз на твоих глазах. Ты еще говорил, что купил его прямо там, не так ли, Batso? Примерно так же, как на северо-восточном ребре Mt. Williamson в Sierra Mountains с John Orenschall’ом, когда ты потерял голову на спуске и тебе мерещился комбайн. Боже! Orenschall говорит, что не беспокоился по-настоящему, пока ты не начал спорить с комбайнером.

Фото: Luke Laeser

Ладно, хватит о твоих извращенных представлениях об «удовольствии», мой маленький друг, давай перейдем к низким материям. За каким чертом люди вроде тебя вылезают из дома и делают подобные вещи? Я хочу разобраться в вашей мотивации. И давай без этой фигни в духе Мэллори, вроде: «Мы ходим в горы потому, что они есть». Сегодня уловки не пройдут!

Harding потер щетинистую щеку заскорузлыми костяшками пальцев и уставился в окно. Внезапно, его лицо разрезала хитрая улыбка.

«Ну, не думаю, что в этом занятии смысла меньше, чем в любом другом», - сказал он грубым голосом, похожим на звук обваливающегося «серака».

Вы, вероятно, никогда не слышали об Warren Garding’е и его «подвигах», на скалах и не только, но будьте уверены, в горах Sierra это имя выбито на гранитном монументе в честь «бессмертных» клаймеров. Хотя, в ходе ожесточенных споров так и не было принято единогласное решение: записать ли его в «зал славы», или предать забвению, но для тех, кто имеет отношение к big- wall’ам очевидно одно – второго такого Batso не будет.

Harding и Beryl Knaut демонстрируют преимущества «Bat Tent», спроектированной в 1969-м году Roger Derryberry для «висячих» ночевок и использованной Harding’ом во время первопрохождения the South Face of Half Dome и the Wall of Early Morning Light. Фото: Roger Derryberry

Galen Rowell полагает, что живи Harding в 1850-х быть ему в одной когорте с Wyatt Earp’ом или Sundance Kid’ом, но мне он видится Распутиным – зловещим монахом, погубившим русскую монархию – хотя бы за одну его характерную черту – необузданную сексуальную энергию.

«Я дам фору самому озабоченному мужику на Земле. Этим я живу. Очаровательная попка над головой – прекрасный стимул залезть на стену», - ухмыляется Harding.

Яркие любовные связи Batso неотъемлемая часть его легенды. По его словам, может, он и был когда-то женат, но на 100% не уверен. Однажды он писал книгу в соавторстве с очаровательной скалолазкой Beryl Knaut (по прозвищу «Beasto»), которая долгое время была его любовницей и буквально ела у него с рук (его «A Mad Guide to Rock Climbing», изданная в 1975-м году признана классикой альпинистской литературы). Но вечного скитальца, исколесившего Калифорнию вдоль и поперек, выполняя монтажные работы, а также наезжавшего на Аляску и во Вьетнам, невозможно представить у семейного очага.

«Я никогда не ругался с подругами и расставался мирно. Вокруг было множество прекрасных леди, желавших заполнить свободное пространство в своих палатках», - восклицает он.

Harding не считает себя отшельником, но, скажу вам, потребовались шпионские навыки, чтобы выследить его в берлоге у подножия Sierra Mountains. Я буквально оборвал телефон его приятелям Robbins’ам, пока случайно не получил телеграмму с указанием его местоположения.

«Что я могу сказать?! Иногда я люблю раствориться», - просмеялся он в трубку, когда, наконец, дозвонился мне с платного телефона.

Он работал монтажником: строил тюрьму рядом с Copperopolis, и мне следовало поскорее приезжать, чтобы повеселиться. Так он сказал. Мы планировали встретиться с ним в конце рабочего дня, но с самого утра лило как из ведра, и у него был выходной. Мы сидели в этом пустынном баре с 10 утра, заливаясь паршивым домашним вином, и смотрели регату на Tulloch’ском водохранилище. И, черт возьми, мы веселились!

Я попросил Harding’ a рассказать о себе, с самого начала, и так как, во-первых, он замечательный рассказчик, и, во-вторых, я ставил выпивку, он сразу же согласился.

Родился он в семье последователей Низкой Церкви, которые перебрались в Калифорнию еще до Dust Bowl Okies. Рос в Downieville, в северной части Gold Country, неподалеку от Tahoe. Будучи ребенком Великой Депрессии, ему приходилось выдумывать развлечения самостоятельно. Много времени он проводил в лесных дебрях.

«В детстве я много рыбачил, пока однажды не понял, что рыбак я никудышный. Тогда я убрал все снасти и отправился в поход.»

После школы он колесил по штату, занимаясь дорожными работами, и как-то ему встретился скалолаз. Тогда-то всё и началось.

«В те времена скалолазы были в диковинку, так что приходилось думать самому. Я достаточно активно занимался альпинизмом, до того как попробовал техническое лазание. В 1953-м мы отправились в Йосемиты, где я запорол пару восхождений, но усвоил урок.»

29 лет, упрямый и смелый благодаря работе монтажником, с жилистым, небольшим телом, идеально подходившим для передвижения по скалам.

«Я был болен скалолазанием, единственным делом, в котором я был хорош - вот моя основная мотивация. Я не мог ловить мяч или делать что-то в этом роде. Я только мог делать вещи требующие животного упрямства.»

Его первой серьезной стеной был северный бастион Middle Cathedral Spire в Йосемитах, схоженный с каким-то парнем по имени Frank Tarver.

«Это был чистый экспромт. Как-то утром он отыскал меня и спросил: Ты Harding? - Ага. - Давай пролезем бастион? - Конечно, давай сделаем это, ответил я и отвернулся, намереваясь снова уснуть. - Нет, прямо сейчас. Ты достаточно крут, так что давай.

Мы слегка перекусили и стартовали, хоть я и считал этого парня полным психом. Я думал мы немного пролезем и вернемся, но нам удалось обогнать группу шедшую впереди, и спустя 4.5 дня мы были на вершине. Вот оно - первое восхождение.»

Первое из множества. Хоть он и был пионером big-wall'ных восхождений, в вопросах технического лазания ему было далеко до талантливых современников: Royal Robbins, Yvon Chouinard, T. M. Herbert, John Salathe и Galen Rowell. В его стиле было пробиваться вверх любым путем и способом, и к черту изящество.

«Боже, вечно у меня всё было не как у всех. Я ненавидел людей, подобных Royal Robbins'у, который был великолепен. Ему не приходилось делать вид, что он таков, он просто был лучшим. Его методичность, талант, профессионализм, самодостаточность - все это бесило меня. Как-то в Йосемитах я лазил с крутым британским «перцем» и он мне заявил: «Да ты ж ни хрена не умеешь, Harding!» - «Я знаю, но могу заниматься этим целую вечность.»

Harding на the Church Bowl Chimney, Йосемиты, Калифорния. Фото: Roger Derryberry

Galen Rowell согласен с Harding’ом.

«Когда лезешь с Warren'ом, такое ощущение, что рядом с тобой не человек, а робот. С ним всё идет именно так как нужно. Он полностью отдаётся лазанию и буквально взлетает к вершине», - говорит Rowell, прекрасный скалолаз и путешественник, правда, более известный как фотограф.

Rowell делает ещё одно важное замечание: Harding удивительно просто воспринимает самые экстремальные ситуации.

«Во время восхождения на Half Dome, мы попали в довольно серьезную передрягу, но при этом Harding всё время заставлял меня смеяться. У нас было две красных веревки, и он сразу же дал им имена: Big Red и Little Harry. Каждый раз, как он просил «выдать» Big Red'a или закрепить «Little Harry», я хохотал. Это реально помогало.»

Rowell рассказал мне ещё один случай из жизни легендарного Batso. На вечеринке во Fresno, где в основном были скалолазы, слегка выпивший Harding не туда повернул по пути в туалет и улетел вниз по лестнице, очутившись в подвале.

«Грохот был страшный, и мы все бросились в подвал, а Warren лежал там зажатый между бойлером и стеной, но абсолютно невредимый."

Batso смеется, когда я вспоминаю этот инцидент, и утверждает, что это был самый серьёзный его полет, не считая пары 60-ти футовых срывов. Как бы там ни было, говоря о своей «славе», он полагает, что всего-то оказывался в нужном месте в нужное время - и местом этим были Йосемиты 50-х годов, закат Золотого Века big-wall'ных восхождений. При этом нужно помнить, что, будучи автором дюжины серьезных первопроходов, он сам был творцом этой эпохи.

В то время было множество выдающихся скалолазов, но единственным конкурентом Harding’ a был Royal Robbins - супер-звезда на американском скалолазном небосводе. Их соперничество невозможно было не заметить.

С одной стороны - Robbins - большой, сильный, настоящий атлет, будто танцующий на стене. С другой - Batso - худенький распутник, зачастую выходивший на маршруты с серьезными травмами. Как-то он вылез маршрут на El Cap, едва оправившись от автомобильной катастрофы, в которой сломал ногу. Robbins считался эстетом от скалолазания, верхушкой скалолазного истеблишмента, презиравшего использование ИТО. Harding же был готов забить миллион крючьев, если это позволит вылезти на вершину. Он считал, что его имя, вписанное в историю стены не может быть вычеркнуто за несоответствие «свободному» стилю какими-то там пуристами. Он презрительно называл их "Христианами Долины".

«В Йосемитах я постоянно натыкался на Royal'a. В погоне за первопроходами мы везде сталкивались лбами. В те времена Долина была девственно чиста, и северная стена Half Dom'a считалась серьезным делом. Mark Powell, Dolt Feuerer и я организовали мини-экспедицию, чтобы «сделать» ее, но в результате лишь узнали о том, что Royal уже вылез на вершину. Чтобы потешить своё самолюбие мы обратили взоры к El Cap'y. Но куда именно лезть? После консультаций с кувшином вина и тщательного осмотра стены, мы решили лезть the Nose. Он буквально напрашивался, чтобы его прошли - очевидный, зрелищный, место, где сходятся две стены и ... ладно, давайте сделаем его. У нас ничего не вышло, но мы сделали попытку.»

76 репортеров окружили Harding’ a (в темном свитере) и Caldwell’ a (в солнцезащитных очках слева) на вершине El Cap’ a на 27-й день их восхождения по стене the Wall Early Morning Light. Фото: Gene Rose

Они начали в 1957-м году, и потребовалось 1.5 года, чтобы впервые пройти El Cap. 47 дней на стене, провешивание перил, транспортировка припасов. Даже сегодня, глядя на стену, Harding не может до конца осознать ценность содеянного.

«Одного не пойму: неужели я был настолько глуп, что решился на такое? Но, как я часто говорю, глупость заведет куда угодно.»

Если скалолазная элита порицала Harding’ a за активное использование «болтов», то рейнджеры были недовольны его затянувшимся пребыванием на маршруте. Пока двойка была на стене, в Долине образовывались ужасные пробки, и, в конце концов, служба парка разрешила big-wall'ные восхождения только в межсезонье.

Противостояние между Harding'ом и Robbins'ом достигло апогея в ноябре 1970-го года во время легендарных попыток прохождения the Wall of Early Morning Light. Harding и Dean Caldwell пробили большую часть маршрута, потратив почти месяц на считавшееся невозможным восхождение, но по их следам шёл Royal Robbins, и шёл намного быстрее. Он не только прошел стену за 6 дней, но ещё и срубил все болты, оставшиеся после Harding’a.

Услышав об этом, Batso взбесился, однако, на деле всё оказалось немного не так.

«На самом деле он срубил болты только на первых двух питчах. По-моему, он понял, что с болтами или без, лезть там не просто, так к чему волноваться?», - смеется Harding.

Как бы там ни было, именно из-за Harding'a и Caldwell'a поднялась вся эта шумиха в прессе. На них перевели столько чернил и эфирного времени, что соратники по цеху негодовали. Наибольший интерес журналистов вызвал их отказ от помощи, во время шторма, на третьей неделе восхождения. Не смотря на то, что они побили все мыслимые рекорды по пребыванию на маршруте, остались практически без еды, ни один скалолаз не собирался помочь им. Точнее говоря, с помощью записок, которые они сбрасывали вниз с высоты несколько тысяч футов в консервных банках, они проинформировали рейнджеров о своем нежелании быть спасенными.

«В день мы съедали пол банки сардин и немного консервированных фруктов, но ценой нечеловеческих усилий нам удалось «растянуть» единственную бутылку бренди, так что все было не так уж плохо. Однако на 20-й день рейнджеры решили начать принудительную спасательную операцию.»

К тому моменту Harding и Caldwell расположились на Wine Tower – единственной пригодной для жизни полке на высоте 3000 футов. Если верить Harding’у они неплохо проводили там время.

«Да у нас была настоящая вечеринка! Мы припасли немного сыра и каберне, как раз для этого случая, как вдруг откуда-то сверху появляются веревки. Пришлось немало покричать, чтобы убедить их не спускаться за нами. Эта-то история и привлекла прессу.»

Когда на 27-й день, в полдень, они, наконец, выбрались на вершину, их встречала орда журналистов и телекамер. Harding был настолько взволнован, что спрятался за камни и орал во всю глотку, чтобы набраться смелости и появиться перед толпой.

После этого Batso стал настоящей звездой. С орлиным профилем, приятной внешностью и пронзительным взглядом голубых глаз, он идеально подходил на эту роль. После последовали приглашения в Нью-Йорк на ток-шоу, статья в Life, интервью в программе Howard Cosell’а « Wide Wide World of Sports», и даже была идея написать книгу и снять фильм. Его лекции стали гвоздем сезона, а сам он – светским львом. И при всем при этом, Batso остался верен себе, не заработав на этой истории и десяти центов.

«После подведения всех итогов, выяснилось, что на лекционном туре мы потеряли 300 долларов. Так что после короткого купания в лучах славы, вечеринок и известности, мне пришлось снова вернуться на работу. А эти «праведники» еще жаловались на то, что мы извлекаем выгоду из скалолазания. Боже, я делал массу глупостей, но никогда бы не порвал профсоюзный билет. Я вовсе не был скалолазом-бездельником и всегда работал.»

На озеро спустились сумерки и Batso начал свою «вахту». Как-то незаметно к нам присоединилась его женщина, Alice Flomp, с подругой. Наступило официальное время коктейлей, и Batso переключился с вина на двойные Manhattan'ы, а мисс Flomp ненавязчиво регулировала потребляемое им количество алкоголя. Позже, по её же настоянию, мы отправились ужинать.

За столом она опекала Harding’ a будто ребенка: уговаривала его доесть феттучини, вытирала пролитое им.

«Жаль, забыла свои ремни. Обычно я привязываю его к табуретке», - рассмеялась она.

Постепенно рассказ Harding’a становился менее связным, но он мужественно двигался к концу. За кофе по-ирландски рассказал, откуда взялось его прозвище. Когда на экраны вышел фильм «Полуночный ковбой», друзья заявили, что он поразительно похож на главного героя, Ratso Rizzo. А любовь Harding’a висеть на скале подобно летучей мыши добавила последний штрих к прозвищу. От Batso пошла и аббревиатура B. A. T. – Генетически Абсурдная Технология – основанная им, совершенно не прибыльная компания по производству снаряжения. Одним из ее продуктов был печально известный «Bat tent», предназначенный для организации стенных ночевок.

«Палатка имени меня была не такой уж плохой идеей! Конструкция абсолютно оригинальна, хотя, может быть, кто-то и работал над чем-то подобным в то время. По моему замыслу она должна была полностью защищать восходителя от воздействия внешней среды, но первое же использование, на Half Dome, показало, что мы собрали всю воду, которая была. Пару дней мы буквально плавали в этом бассейне, натыкаясь на своё снаряжение, и едва не замерзли насмерть. После пришлось работать над усовершенствованием конструкции.»

Речь, конечно, идет о знаменитой попытке прохождения Half Dome в связке с Galen Rowell’ом в 1968-м году. В категории «скалолазный триллер» эта история – «смертельный» бивуак и неожиданное спасение – занимает почетное место.

«Уверен, что мы бы вряд ли выжили в тот раз. Я много читал о людях, оказавшихся на пороге смерти, о чувствах смирения и умиротворенности, которые на них снисходили. И хотя я не верю в Бога, не молюсь, я был готов. Три дня мы провели под ледяным дождем и снегом в 750-ти футах от вершины, не прекращая дрожать. 36 часов такого состояния и ты уже никакой. Это один из плюсов скалолазания – можно устать настолько, что умрешь ты или нет, не будет играть никакого значения. В итоге понадобился вертолет, чтобы снять нас с маршрута, а первым кто спустился, был Royal Robbins. Я был настолько отрешен от действительности, что даже не узнал его. К счастью, в те времена еще не было термина «гипотермия», и мы просто-напросто не знали, что с нами.»

Два года спустя, Harding и Rowell повторили попытку и записали стену в свой актив.

По словам Rowell’ a основой альпинизма является дух, царящий в группе.

«Все дело именно в этом: невероятно сильная связь, близость, уважение. Я всегда испытывал подобные чувства в связке с Warren’ом, и он никогда меня не подводил. Он настоящий бунтарь, и никто не сможет его обуздать, но вы можете доверять ему на все 100%.»

Это точно, вы можете довериться ему, если хотите развлечься. Я понял это после нашего дневного алкогольного марафона. В Poker Flat уже стояла ночь, и в баре начали переворачивать стулья, но Batso не собирался завершать «вечеринку». Он заказал еще одну рюмку, «на сон грядущий», чем безмерно расстроил мисс Fromp. Для человека его комплекции он обладал поразительной вместительностью. Rowell рассказал мне как однажды, его жена имела неосторожность посоветовать Harding’у бросить пить.

«Бросить пить? Но почему это я должен бросать? Я люблю пить!», - недоумевал Harding.

Мы начали скисать.

«Я слаб, стар и раздавлен, но не собираюсь впадать в маразм», - прошептал он бесцветным голосом.

Я поинтересовался, не пытался ли он вернуться в скалолазание.

«Я уже давно не лазил серьёзно. Неудачная попытка пройти the Nose пару лет назад была, пожалуй, последней. На мои малочисленные успехи пришлось слишком много неудач, а всё, что я делаю, довольно нелепо. Конечно, я всё ещё бываю в Йосемитах, и чувствую себя сильнее и счастливее на высоте. Оглядываясь назад, я не считаю свои восхождения произведениями искусства. Скорее они похожи на попытки жука выбраться из унитаза. И лазание никогда не было для меня откровением. Я всегда недоумевал - почему же так медленно.»

Harding уронил голову на грудь и глубоко вздохнул.

«Это была игра, всего-навсего, и никому теперь нет до этого дела.»

О нет, подумал я, давай без сантиментов, не нужно всё разрушать, но внезапно неугасимый огонь его души вспыхнул снова.

«И всё-таки нам удалось сделать что-то стоящее, остальное не так важно. И это наш вклад!» - сказал Harding, ударяя кулаком по столу.

Да, Batso, ты это сделал. Это было твоё время.

Warren Harding умер у себя дома в городе Anderson (Калифорния), 27-го февраля 2002-го года, в возрасте 77-ми лет.

Galen Rowell погиб в авиакатастрофе под Bishop (Калифорния), 11-го августа 2002-го года.