Zenyatta Mondatta : Сентябрь, 1981

Peter Mayfield на 6-м питче, the Lightning Bolt Roof , во время первопрохождения маршрута Zenyatta Mondatta на El Capitan (VI 5.7 A4). Сентябрь, 1981

Вернувшись в Йосемиты, я научился высматривать маршруты там, где раньше лазание не представлялось возможным, а после проходить их. На Zenyatta Mondatta разрозненные, едва заметные «слопера» складывались в единственно возможный путь по монолитной стене, на котором невозможно было обойтись без скай-хуков и пробойника. В восторге я рассматривал кульминацию этого маршрута, выражавшуюся в трех последовательных питчах А5. Пока Charlie Row «жумарил» ко мне, я пытался высмотреть рельеф для страховки. Нависание мешало обзору, и не было никаких намеков на то, что ситуация изменится. В этом и заключалась прелесть маршрута: он не давал нам надежды, только короткие участки скал впереди, только наши «копперхеды» и микро-крючья, да скай-хуки, поставленные вслепую, «крутизна», требовавшая воздушной легкости движений. Charlie и Peter Mayfield аккуратно спустили меня с нависающего участка и, вытянув руки, приняли на станцию. Друг за другом мы спустились, словно пауки на своих паутинках, выбирая траекторию с математической точностью – точно к нашему бивуаку, где мы могли хотя бы немного отдохнуть.

Наша группа была крепко спаяна, в то время как внизу все изменилось. Закончив «линию» мы вернулись к основанию стены за баулом и обнаружили, что он украден. Я покидал Долину с 20-ю долларами в кармане и не был уверен, вернусь ли. Дух братства 60-70-х ушел безвозвратно.

Танцы мастеров Woo - Li: Март, 1981

«Какого черта вы здесь делаете, ребята?» Так начинался почти каждый разговор этой зимой на Аляске. Когда мы с Mugs Stamps'ом приехали в Talkeetna, было -17 по Фаренгейту, и собачьи упряжки во всю сновали по улицам городка. Я считал, что чашка кофе и час занятия ерундой – отличное сочетание. Три чашки кофе и три часа в кафе в Гринфилде (Швейцария) отвлекли нас с Mugs'ом от неудачной попытки на The Moose Tooth (я и Dave Diegelman пытались пройти его годом ранее), и у нас родилась новая идея: попробовать пройти Восточную Стену зимой, когда состояние снега и льда может быть лучше, чем в «сезон».

Кофеиновое «опьянение» прошло, и мы решили «сходить» что-нибудь другое, но, пролетая по ущелью, выбрать ничего не смогли. Тогда мы приняли быстрое, спонтанное решение - в конце концов, попробовать The Moose Tooth.

После того как звук самолета полностью растворился, холод, казалось, стал обжигать сильнее. Стояла абсолютная тишина, нарушаемая только нашим дыханием, да хрустом снега под ногами. Воображение рисовало наше будущее в довольно мрачных тонах. Чтобы как-то отвлечься и набраться храбрости перед просмотром маршрута, я занялся установкой палатки.

Восточная стена высотой 4800 футов, производила впечатление призрака; в нашу небольшую подзорную трубу мы разглядели снежный карниз, высотой 30 или более футов, пересекавший наш маршрут. И только я повернулся у Mugs'у , чтобы обсудить эту угрозу, со стены сошла гигантская лавина: карниз обрушился, открыв путь для быстрого восхождения.

Так же как и со Steve'ом на Cerro - Torre, так и здесь с Mugs'ом мы минимизировали количество снаряжения, чтобы увеличить скорость движения: 18 крючьев, набор закладок, 7 ледовых крючьев, 4 «камалота» и запас продуктов и горючего на 4 дня. Mugs подумывал взять пробойник, но я настоял на обратном – он слишком тяжелый.

Нижняя часть маршрута изобиловала лавинными «конусами», и попади мы в шторм на стене, возвращение будет равносильно самоубийству. В первый же ясный день мы наблюдали за лавинами, пытаясь определить их «расписание».

В ночь перед выходом выпили треть бутылки виски, чтобы проще «войти» в не простое утро.

Без какой-либо серьезной страховки мы лезли, не останавливаясь на протяжении сотен футов. Снежные «ручейки» залепляли нам глаза, а точки страховки были весьма условны. Солнце превратило снежные «ручейки» в лавины, громыхавшие вокруг нас. Mugs пробился сквозь последние метры целинного снега и выбрался на ребро, но мне пришлось искать другой путь, так как склон был явно перегружен.

На следующий день нам предстояло преодолеть серию обледенелых каминов – путь к верхней части маршрута. Мы не обсуждали сложности преодоления рельефа уровня W 15, но наш прогресс внушал чувство уверенности.

На следующей ночевки было так холодно, что наша ультралегкая горелка стала практически бесполезной. Нам пришлось довольствоваться несколькими кружками воды и кофе, так что последующая часть маршрута должна была сопровождаться обезвоживанием. Сильный снегопад увеличил количество лавин, а снежные склоны вот-вот могли обрушиться под нами. Я очень признателен Mugs'у за то, что, видя мое плачевное состояние, вызванное жаждой, он взял лидерство на себя, работая при свете налобного фонаря. Когда я подошел к нему, он уже вырыл пещеру в карнизе. Полностью засыпанный снегом, он выглядел как настоящий снежный человек.

К 1.30 утра, когда пещера была закончена, мы выпили немного кофе и завалились в свои спальные мешки. Рассветало. Тусклый свет, пробившийся сквозь толщу облаков, проникал через вход в пещеру. Но затем все вокруг окрасилось в золотистый цвет – шторм закончился. Мы выползли из пещеры в 11.30, «прошли» 4 питча и в 14.00 были на вершине. Во время ночевки в предвершинной части маршрута температура достигала -30 по Фаренгейту. Вода в кружках замерзала, а наша горелка «сдохла».

Mugs Stump во время первопрохождения маршрута Dance of the Woo-Li Masters (VI 5.9 WI4+ A4, 5,000'). Март, 1981. Двойка, несмотря на ужасно низкую температуру и сломанную горелку, прошла маршрут в блестящем стиле. У них даже не было пробойника. В 2001 году Bridwell вернулся, чтобы добавить к маршруту «прямой» старт: The Beast Pillar ( VI 5.10b A5 WI4+ M6, 4,800').

Дюльфер за дюльфером, снег сменился скальной «развалюхой». В этот момент я прочувствовал всю прелесть «альпийского» стиля и припомнил пробойник, оставленный в лагере. Mugs изумленно таращился на одну из моих станций, состоящую из единственной закладки ‘#3'. «Ну, вот так вот!», - сказал я, пожимая плечами. Позже он признался, что вообще «выщелкнулся» из станции, предпочитая быструю смерть, а не медленную, в случае если бы станция не выдержала во время моего спуска. Каждый раз, нагружая веревку, мы играли в «русскую рулетку». В какой-то момент я остановился и повис без движения. Меня взяла дикая тоска по семье, по двухлетнему сыну, которого я назвал в честь Layton'a.

Вернувшись в палатку базового лагеря, мы много шутили, смеялись, обпивались горячим питьем, но радость наша была не полной: «чистота» и успех нашего восхождения не были результатом только лишь нашего «труда», большую роль тут сыграла счастливая комбинация погоды и состояния маршрута. Нам просто повезло: вовремя упавший карниз, лавины, пролетавшие в непосредственной близости.

Индейцы верят, что сумасшедшим покровительствует Великий Дух. Мы с Mugs'ом больше никогда не лазили вместе. Возможно, потому что мы слишком взрывоопасная смесь, а может, оттого что вместе мы сможем спуститься в ад и привести черта за рога.

The Big Chill: Август, 1987

Но я не всегда оставлял пробойник «дома». Когда я осмотрел The Big Chill, новый, совместный с Peter Mayfield'ом, Steve Bosque'ом and Sean Plunket'ом t маршрут на Half Dome, моё сердце замерло. Мой угол обзора давал обманчивое впечатление: там не по чему лезть. 13 раз пробойник портил скалу. И каждая новая «дырка» оставляла шрам у меня в душе.

Когда ко мне присоединились остальные, нам удалось избежать лишней «слесарной» работы. Долго сомневавшийся Steve, наконец-то доверился мне, и тратил часы на поиск «естественных» точек страховки. На этот раз мы никуда не спешили.

Первопрохождение – это творческая работа, шанс поработать с нетронутым камнем. И «плохой» результат в этом случае не допустим.

Уже ближе к вечеру Steve прокричал вниз: «Да, это верный путь!»

Продолжение следует ...