Первый маршрут: Рио-де-Жанейро, 1950-е годы

Первопроход маршрута Useless Emotion ( VII 5.9 WI 4 A 4, 4,700') на Bear ' s Tooth , Аляска, Май 1999. Jim лидирует на 16-м питче. Это его 3я попытка пройти стену в течение 10 лет. Фото: Glenn Dunmire

Спина ящерицы искрилась на свету, словно водная гладь. Каждый раз как я приближался к ней, она делала стремительный рывок вверх по скале, быстрая как мелкая рыбешка. Она будто перетекала по рельефу, мелькая в тени небольших трещин. Мне было 6 или 7. Я всегда любил наблюдать за мелкими животными, но ящерица буквально очаровала меня. Теперь она была недосягаема.

Я трогал скалу, мечтая о том, чтобы мои руки и ноги могли также впиваться в гранит. Я хотел быть похожим на это маленькое существо. И в тот момент, не раздумывая, я полез за ней. Все выше и выше по утесу. Ящерица периодически останавливалась, как будто желая поддразнить меня.

Моя нога немного соскользнула, и я посмотрел вниз. Все, что было подо мной, казалось, уменьшилось в размерах. Вокруг не было ни души. Меня бросило в дрожь. Ящерица куда-то исчезла. И даже ясный день слегка помрачнел. Я медленно ослабил хватку и сделал дрожащими пальцами перехват, ухватившись за зацепку ниже. Затем повторил это движение второй рукой, ногой ... Тот же самый рельеф, который я «прошел», будучи загипнотизирован легкими движениями ящерицы, теперь казался более трудным, я с трудом находил зацепки.

Когда мои ноги коснулись земли, я поковылял обратно, в непривычный «горизонтальный» мир. Мое возбуждение прошло, и я представил себе ящерицу, юркую, словно малёк, сидящую высоко на утесе и смотрящую вниз на меня.

Воспоминания о той красоте и страхе годами созревали где-то внутри меня, пока я, наконец, понял, что дело было не в ящерице. Я хотел ухватить нечто более неуловимое: я хотел насытить свое воображение до предела.

Йосемиты: 1960-е

Мне 17, и у меня никогда не было «скальников». Стены огромными гранитными волнами вздымались над лесом, почти вплотную подступая к нему. От предвкушения у меня даже слегка закружилась голова. Мое стремление привело меня в Йосемиты; в 60-х это была «мекка» американского «свободного» лазания, небольшое, тщательно охраняемое сообщество. Тогда еще не существовало книг с описанием маршрутов Долины, и информация передавалась из уст в уста, а новичку требовалось какое-то время, чтобы получить к ней доступ. Но мой опыт путешествий – отец был военным летчиком – научил меня быть «новым» парнем.

Я постоянно крутился в лагерях, слушал рассказы о маршрутах, провожал группы под стену. Неожиданно, меня пригласили полазить боулдеринг. Неделей позже, когда я был дома в Сан-Хосе, я заработал достаточно денег чтобы купить «скальники» (перелопатил горы куриного помета). Я подбил друзей из высшей школы полазить на близлежащих скалах и попрактиковаться в работе с веревкой.

А в Йосемитах той зимой только и было разговоров, что о Dihedral Wall. Два «чужака», Ed Cooper из Сиэтла и Jim Baldwin из Британской Колумбии вместе с Glen'ом Denny – местным парнем – сделали третий серьезный маршрут на El Cap, и некоторые скалолазы, например Royal Robbins, были недовольны их «осадной» тактикой. Лезь быстро и рационально, используй перила как можно реже – таков был новый идеал. Достижение сквернослова и любителя выпить Jim Baldwin'a расценивалось как шаг назад.

«Привет, Джим! Когда ты вернулся?»,- сказал он мне, когда я появился в лагере.

Его низкий и грубый голос раздавался из-за густых усов, а озорные глаза блестели из-под больших стекол очков. Впервые кто-то из старожилов назвал меня по имени.

Следующей весной, пара других ребят и я, будем забирать тело Джима из-под Washington Column: он сорвался при спуске в темноте, и упал на насыпь с высоты нескольких сотен футов. Угрюмые лица скалолазов, их покрасневшие глаза рождали во мне ощущение глубоко, кровного родства. С тех пор, каждый раз спускаясь «дюльфером», я вспоминаю Джима. Я дал себе слово никогда не расслабляться, не «плевать» на мелочи и быть всегда сосредоточенным.

Jim Bridwell в Лагере 4. В 1964м году ему трудно было найти партнера для восхождений. Спустя 40 лет в его багаже будут около 80 первопроходов в Долине; в 1967 при его помощи была создана ПСС и введена подклассификация маршрутов в Йосемитах

«Ты свободно-то лезть можешь?!», - орал, глядя вниз, Layton Kor. Он не мог смириться с такой тратой времени.

«Да», - отвечал я.

«Ах ты, маленький ублюдок!», - рассмеялся он в ответ.

Энергия била ключом из Layton'a . Он обходил все лагеря, на ходу облекая свои мысли в слова, рассказывал пошлые и дурацкие шутки, уничтожал всю еду, приставал к женщинам, проходил один маршрут за другим, перемещаясь от одной стены к другой (в том числе и 4й по счету маршрут на El Capitan, the West Butress, 1963, вместе со Steve Roper'ом ), пока у него не кончались партнеры. В этом случае он хватал первого, кто попадался под руку, в том числе и меня.

Когда мы проходили «свободным» лазанием маршрут Rixon's Pinnacle Far West Side я со страхом смотрел, как он лидирует на каждом питче. Ростом 6 футов и 5 дюймов он очень серьезно сказал: «Это серьезный участок, и рост здесь определяет многое.» В тот день я «получил» свой первый питч на Left Side of the Folly. Уже под верхом щель переходила в небольшой камин, и широкогрудый Layton уставился на меня – кожу да кости.

«Эй, парень!? Может, пройдешь этот питч?» - сказал он. А я только этого и ждал.

Я мигом проскочил питч, гордясь тем, что в этот раз мне не пришлось лишь подбирать за ним точки. Layton был моим первым учителем, и он приучил меня к быстрым восхождениям. «Главное - пролезть» - таков был его девиз, для него все было честно: схватиться за оттяжку, наступить на точку – главное лезть быстро. Позднее, в горах, я осознал ценность этого урока.

Layton не был единственным, кто приглашал меня лазить. В то лето (1964) я обнаружил, что меня приняли в элиту, где элегантный костюм, состоящий из подштанников (50 центов) и белой майки (35 центов) считался негласным дресс-кодом. Все это покупалось в ближайшем универмаге эконом-класса Merced. Из каждого восхождения с такими гуру как Kor, Chuck Pratt, Frank Sacherer, я старался извлечь как можно больше знаний.

Особенно мне повезло, когда Frank попросил меня пройти North Buttress на Middle Cathedral, старый ИТО-шный маршрут Harding'a . Frank был более разборчив в выборе партнеров, чем Layton, и у меня появился шанс приобщиться к прогрессивному течению в современном скалолазании. Каждый вечер, так мне, по крайней мере, казалось, веснушчатый и угрюмый, 24-летний Sacherer появлялся в Лагере 4, чтобы утолить страсть слушателей, ожидающих рассказы о новых ИТО-маршрутах или однодневных восхождениях – подвигах на которые мало кто из лучших скалолазов того времени был способен. Но если Layton изнурял своих партнеров, то Frank приводил их в ужас: Eric Beck'a и Steve Roper'а он называл «куриным дерьмом» - по разным причинам. Первого, за то, что тот умолял его забить крюк, когда он лез участок со скудным рельефом довольно далеко от станции. Второго, за то, что отказался лезть участок с расстоянием между точками в 60 футов, на Crack of Doom.

Вскоре я понял, что означает быть его партнером. У подножия North Buttress он оценил меня. «Не знаю, по силам ли тебе это, но скоро узнаем», - сказал он, и мы полезли, не связываясь. Я солировал за ним, очень осторожно, пока мы, наконец, не подошли к первой станции, где он разрешил мне ввязаться. Ближе к вершине мы снова развязались, так как питчи стали проще. «Не сорвись тут, иначе костей не соберешь» - сказал он мне.

С четырьмя питчами North Buttress мы разделались за пять с половиной часов, в том числе и с участками сложностью 5.10, считавшейся высшей категорией на тот момент. Я был ему очень благодарен за это второе «чистое» прохождение маршрута Crack of Doom.

«Ты – лучший партнер, который был у меня этим летом», - сказал он. Мне это очень польстило и воодушевило: такая оценка однозначно характеризовала мой стиль лазания. Когда Steve Roper улетал в Европу, он сообщил мне, что «скорее всего, ты уже будешь мертв, когда я вернусь».

Впечатление такое, что все, что должен был сделать Frank, рождало в воображении ужасные картины, а потом вдруг стало реальностью. «Я хочу пройти Nose за день!», - сказал он как-то ночью в Лагере 4. Скажи такое кто-то другой и его бы подняли на смех. Вместо этого мы с благоговением слушали его рассуждения о том, что если пройти Stovelegs Cracks «чисто», все остальное реально проходится за 24 часа. В 1964-м году он взял меня на разведку этого питча, а год спустя, когда закончил свою «карьеру», я почувствовал, что свои планы и Долину он завещал нашему поколению.

Интерлюдия: Лагерь 4, конец 60-х – 70-е

Движение хиппи и революция в «свободном» лазании в полном разгаре. Мы воровали электричество в Лагере 4, протянув кабель от душевых к моей палатке в «восточном» стиле, где мы устраивали затяжные вечеринки под музыку Дж. Хендрикса, Б. Дилана и the Rolling Stones. В обмен на то, что мы организовали первую спасательную команду, егеря разрешали нам не платить за постой – а со временем вообще оставили нас в покое.

Yvon Chouniard наладил производство «закладок», и поборники ИТО начали отказываться от крючьев, в то время как талантливые free -клаймберы подняли планку своего лазания еще выше. Проскочили 5.10а, b, c, d и наконец-то подобрались к 5.11. Борцы за чистоту стиля вроде Royal Robbins'a и Henry Barber'a совершенствовались в рамках своей этики: «ходи маршруты снизу-вверх» и «используй только скалу».

Ray Jardin, как представитель другого течения, представил на суд общественности новые элементы снаряжения (зажимы и «5.12»), а также первые рабочие образцы кулачковых закладных элементов с пружиной, позволившие повысить уровень trad -лазания.

Не смотря на то, что я вместе с Barber'ом «сделал» второе «чистое» прохождение маршрута New Dimensions (первой 5.11 в Долине), я не забывал тренировать навыки ИТО, которые все еще казались необходимыми для прохождения «больших стен». The Nose на El Capitan оставался моей мечтой.

Мой первый big-wall: Aquarian Wall, 1971-й год

1975 год. Центр Вселенной: слева направо – Ron Kauk , John Bachar , Mark Klemens на парковке Лагеря 4. В начале 1970-х, под влиянием статьи Yvon Chouinard , Bridwell начал рассматривать Долину как тренировочную площадку для «серьезных» восхождений в «больших» горах

Когда впервые смотришь на big - wall, его масштаб давит на тебя с неимоверной силой, но стоит оторваться от земли и забраться повыше, как чувствуешь все большую легкость, как если бы законы гравитации изменились. В 1969-м году я вместе с Kim Shmitz'ом бродил у подножия El Capitan'a, пытаясь разглядеть в бинокль хоть какой-то рельеф, пригодный для лазания без особой «слесарной» работы. На первый взгляд нижняя треть стены выглядела гладкой, но при более внимательном изучении нам удалось разглядеть несколько возможных вариантов.

Kim был еще моложе меня, и более спокойным, но мы имели схожие амбиции. В то время на El Cap была всего пара маршрутов; все их авторы были известными скалолазами. Так же как и я Kim считался относительным новичком в Долине – навыки хождения с ИТО он приобрел в горах Smith Rock (известной школе ИТО до появления спортивного лазания). Так что на нас давил не только камень, но и авторитет легендарных «предков»: Harding, Robbins, Kor, Frost.

Мы постепенно атаковали стену. Испуганные, мы использовали новые «Leeper Z» крючья, которые еле-еле выдерживали мой вес. Когда же рельефа не было совсем, забивали алюминиевые «болты» в небольшие дырки. Каждое неприятное событие приводило Kim'a в панику. Один раз он кричал только из-за того, что натянувшаяся веревка вдавила пояс его системы в поясницу. Всего-то!

Зато в наших «а ля мексиканский пляж» гамаках, натянутых между двумя точками, мы валялись, наслаждаясь октябрьским закатом, согреваемые осознанием того, что огромная часть плиты уже пройдена, с использованием всего лишь 40 «болтов» - до тех пор, пока огромные облака не превратились из прекрасных в ужасные. Порывы ветра прижимали нас к стене, одновременно пытаясь изорвать наши гамаки в клочья. Зима пришла неожиданно. На следующее утро, морально уничтоженные, мы спустились вниз. Однако, мы оставили два галлона воды в высшей точке нашего восхождения – в знак того, что мы собираемся вернуться.

Вода испортилась; все следующее лето, и осень, жара вынуждала нас укрываться и ворчать внизу, в то время как другие команды пробовали наш маршрут. Наконец, ослабленный травмой, полученной при катании на лыжах, и измученный ожиданием, я решился. Мы с Kim'ом добрались до высшей точки другой команды. Они оставили странный элемент снаряжения: удочку, с прикрепленным на конце скай-хуком, который они пытались установить выше последней стационарной точки. Я же не хотел, чтобы технологии вклинились между мной и стеной.

В течение времени необходимого для завершения маршруты мы испытали на себе все враждебные природные явления: моросящий дождь превратился в водопад, наполнив нашу палатку водой на 4 дюйма, который затем превратился в снегопад, и мои руки покраснели и распухли. Мы были вынуждены вернуться.

В конце Июня, когда погода снова установилась, мы добрались до места, называемого Coral Corner: участка скальной породы состоящего из кальция, изодравшего наши пальцы и одежду. Каменные чешуйки так причудливо извивались, что казалось, будто камень ожил. Последний питч, 5.9 А1, очень измотал меня: точки шатались, а то и вовсе вываливались. Баул непонятно как оказался в 60 футах справа от маршрута. С проклятьями я бросил его, траверсировал West Buttress и вылез на вершину.

Тяжесть куда-то исчезла. На следующих маршрутах мы будем двигаться быстрее и легче. Маршрут мы назвали Aquarium Wall. Robbins дал нам понять, что наш маршрут не совсем «стена» - но кто он такой чтобы указывать нам, как называть собственный маршрут?! И хотя мы восхищались его достижениями, это было время нашего поколения. Настала пора превзойти достижения прошлых лет. И если он называл свои маршруты «walls», почему мы не могли делать то же?!

Автор: Jim Bridwell

Продолжение следует...