Письмо бывшего туриста и начинающего скалолаза своему другу, написаное после первого выезда в Крым. Все написанное в письме истиная правда.

Привет! Извини за длинное письмо, хотел покороче, но Остапа понесло, если скучно, не читай. Вот решил тебе описать свои приключения в Крыму. Тут весь интерес в моих переживаниях морального плана. Первый раз я ходил с людьми, которые по всем, ну абсолютно всем параметрам круче меня многократно. И не было никого, кто мог бы меня утешить. Все были меня лет на 5-10 моложе, наглее и упористей. У нас в группе туристов-лыжников одни сплошь художники и интеллигенты, а там, все знают, чего хотят и привыкли шагать по трупам.

Как начинающий скалолаз выступил я слабо, но зато приобрел бесценный опыт. Ходил с ребятами из известного на всю страну альпинистского клуба. Очень серьезные ребята. Мастера и кэмээсы разных всяких спортов. И поверь мне, не дутые мастера. Многие из них бегают и на лыжах тоже. Но обязательно чтоб были раздевалка и душ, и трасса чтоб звенела… К туристам типа нас, отношение от недоверчиво презрительного, до ненавистного. Чем объяснить, не знаю. Наверное тем, что мы пренебрежительно относимся к чужим достижениям, раздувая свои успехи. Типа: «мы сотню на лыжах за день, а вы?» Так меня сразу переспросили, а за сколько времени? К этому я был не готов. Помялся немного, вспомнив что спортсмены в Битце бегают за 4 часа, говорю: «В среднем за 8 часов!» А в ответ: «Боже, это как? Лыжу что ли сломал и не захотел сходить?». Не удалось мне никого напугать…

С первого дня в Крыму мне захотелось совершить какой-нибудь подвиг, не потому, чтоб кого-то удивить, это вряд ли бы у меня вышло. Ну просто как всегда, при виде гор жуки в попе завозились и газета там же вспыхнула. Сбегали несложный маршрутик с моим новым напарником Димой, кэмэсом по альпинизму, очень симпатичным и
добрым парнем и успел я еще пробежаться бегом по старому шоссе и в море нырнуть. Но кипучая энергия все же вся не вышла. На второй день, для ее выхода пошли мы на более сложный маршрут. Назывался он "Ухо" - 4Б".

Когда было пройдено уже более половины пути, я делал траверс к станции. Взял в подхват бульник, размером с небольшой холодильник. Что то внутри меня поежилось, но напарник мой сказал чтоб я не боялся и шел как все скалолазы без перил. Не спеша я его нагрузил и сделал шаг… Далее как в страшном сне, бульник отделяется от стены и за ним грохочет обвал других. Я получаю по башке камнем или хрен его знает, что там было, но далее пустота. Ни боли, ни страха ничего. Как наркоз. Последняя мысль - перебило веревку и мой последний полет - метров 150 прямо в Вальгаллу, где меня ждут пиры и подвиги до тех пор, пока не погаснет солнце… Врут, что проходит перед глазами вся жизнь и прочая мура. Ничего этого не было. Удар и тишина. А потом я очнулся, от странного скрипа. Первая мысль: я слышу, значит жив, но что это скрипит? А.., это же моя каска трется о скалу! Тут я понял, что вишу вниз головой и раскачиваюсь. Сверху крик моего напарника Димы: "Ну кто ж так грузит подхват! Давай оживай! Я не хочу тут до утра спускать пострадавшего!" Пытаюсь принять вертикальное положение и тут меня тошнит. Потом холодный пот и слабость. Хочется просто висеть и молчать. Но голос сверху настойчив: "Руки целы? Ноги целы? Жумарить можешь?»

- «Да погоди ты, дай отдохнуть!»
- «Ты уже давно висишь и молчишь!»

Ладно, сейчас приду в себя и попробую что-то сделать. Поднимаю голову, я всего в семи метрах от Димы. У него лицо такое, будто он увидел какое-то редкое, опасное насекомое, вместо меня. Очень медленно, все делаю очень медленно, и мучительно над всем размышляю. Ощущение такое, как будто пытаюсь вспомнить, как водить машину, которую не водил лет двадцать. Встегиваю жумар и пытаюсь подтянуться. Резкая боль в ключице выбивает слезы. «Нет, Дим, попробую лезть сам!». Постепенно оживает тело. Вначале пытаюсь осмыслить повреждения: Сильно болит пятка левой ноги, колено правой, плечо и кисть правой руки. Один палец на руке распух и не гнется. Но, целы носки ног! Я могу идти вверх на ногах и на левой руке!

Дополз до станции, мой самострах встегнул напарник. Снял с меня рюкзак. Я прошу его достать аптечку. Замазываю сбитые места, чтоб не текла кровь и пью какую-nо гадость, которую сует мне Дима. Сразу прилив сил. Ага! "Давай еще!" Это спортивный гель, который он носит на всякий пожарный. Ем таблетки. Пью воду. Дима терпеливо ждет, но потом ласково торопит меня: "Ну давай оживай! Нам всего две веревки вверх!" Иди Дима, я буду выдавать тебе веревку левой рукой. Он уходит быстро наверх. Для него, это пустяк, разминочный маршрут. А для меня и здорового все было на пределе сил. Иду за ним. Очень плавно, так как голова кружится и все время тошнит. Но слабости уже нет, адский гель дал силы.

Вот и вторая веревка. Уже темнеет. Вываливаю на плато и падаю возле куста. Сразу наступает апатия. Дима не торопит меня явно, но и родной матерью ему быть тоже неохота. Смотрю, как он быстро собирается и становится неудобным долго отдыхать. Лежу и пытаюсь вспомнить, как я летел. Видно одним из камней шарахнуло по каске и я отрубился еще в полете. Но скорее всего защитная реакция такая, что отъехал сам… Полная пустота. Дима рассказывает, как пошел камнепад и я как сломанная кукла ушел на маятник и долго качался без признаков жизни (а он, бедняга, мерз и ждал). Хорошо не перебило веревку.

Потом мы очень непросто шли домой, в домик лесника. Я часто отдыхал и мог наступать только на носок левой ноги и не гнуть в колене правую. Дима тащил все вещи и запрещал мне стонать. "Ты можешь этим вызвать у меня чувство вины" - застенчиво улыбаясь объяснил он. В больницу я ехать отказался. Страховки у меня не было. Вечером пришли гости. Альпинюги, довольно опытные спортсмены, друзья Димы. У них была намечена баня, но в общем веселье мне было принимать участие весьма сложно. Мне немного посочувствовали, повспоминали своих побившихся на других маршрутах друзей (здесь я ужаснулся их количеству) и я пошел пытаться уснуть.

К вечеру поднялась температура и я стал зябнуть. Что самое смешное, почему-то весь опух. С трудом оделся и застегнул спальник. Провел бессонную ночь, так как мне было запрещено стонать и ворочаться. Утром встал в семь и, выбравшись из домика, начал пытаться ходить, вспоминая Мересьева. Я очень боясь разбудить напарника. Думал: бедный Дима за меня переживает, что ему теперь со мной делать? Сейчас вскочит и начнет еще за мной ухаживать… Все равно, неудачно повернувшись, я опрокинул поленницу дров и разбудил его.

Вылез сонный и трезвый Дима: "Ага, ты вчера только притворялся убитым! Ты еще не так уж и плох! Тебе надо немедленно куда-нибудь взойти, чтоб снять стресс! А то будешь бояться гор!" Добрый Дима пытался заботиться обо мне, как мог. Он вызвал такси:" А то будешь ковылять три часа!", пояснил он мне свою заботу. На такси едем на скалы. Шофер интересуется, кто меня так отделал. Дима, подмигнув мне, все свалил на собак лесника. Мы мчимся по шоссе к «Чертой лестнице» на заранее пробитые трассы, - мультипитчи…

Очень быстро выясняется, что хожу я с трудом, а вот лезть могу. Носки ног не пострадали, а левая рука в порядке. На правой только один палец не гнется, а так могу, Ура! Сходил «Шамбалу» вторым. И странное дело, стало как будто и полегче. То ли свежий крымский воздух так подействовал, то ли кровь разогналась. То ли мой напарник, подгоняя меня словами: "Смелей лезь, неуклюжий тапир!" все время ободрял меня. Доброе слово и кошке приятно, в общем мне стало получше. На следующий день пошли уже более сложный маршрут, с загадочным названием "Подарок для дона Педро".

На мои мольбы о таком же простом, как вчера маршруте, было сказано, что я сюда приехал не отдыхать, а он (Дима) уже достаточно находился со мной на детские горки и теряет квалификацию. И вообще он уже сделал для меня больше, чем обещал в Москве (мне было обещано всего два подъема). Спорить бесполезно, идем. Я почти все пролез сам, иногда хватаясь за оттяжки (под бурное негодование моего лидера) и только ключевое место пыхтел, подтягиваясь на зажиме левой рукой. Удовольствия от такого лазания, которое откровенно мне не по силам, было немного, но это опыт и пренебрегать им не следует.

На другой день Дима меня бросил. Его вдруг потянуло купаться в море и смотреть на женщин. Это я и раньше за ним замечал. Видимо возраст такой, а может недостаток воспитания. Все таки спортсмены, они конечно очень ребята сильные, но нет у них, как у нас, романтического восприятия мира, все им или что- то пополам или что -то вдребезги, а так, чтоб в удовольствие, не спеша, ну нетути. Максимализм. Или "5Б" или на пляж с пивом. Зато он  объяснил мне, как ходить одному. Это был для меня выход. Веревка выдается из рюкзака через специальное устройство. Весьма сложное, железное, иностранного производства, ты не поймешь, старик, как оно работает никогда (я сам только сделал вид, что разобрался). Еще приходиться возвращаться вниз, чтоб снять станцию. Ходишь всегда два раза. Зато сам! И никто тебе с кислым лицом не скажет: "Ты, животное, потому что ноги не так ставишь. Человек так ноги не может ставить, как ты. Ты ваще лох, лучше бы пиво пил и смотрел в телевизоре как другие конкретные парни лазают!".

Сходил сам маршрут "Добрыню". Постепенно привык к боли и научился не нагружать больные места. Отпуск то надо использовать! Деньги то вложены! Ну а потом наступил армагедон. У Димы не приехал напарник, опоздал на самолет, и он наехал на меня: "Мол потерял я с тобой кучу времени, ходил за тобой больным, слушал стоны. Теперь давай иди со мной на настоящее лазание, потому как кто-то же должен меня страховать!" (это с 5Б, оно начинается, а я то думал, мы тоже, типа альпинистами в Киргизии притворялись)

И пошли мы с ним на маршрут со зловещим именем "Правый ромб" 5Б.Снизу это просто гладкая 200 метровая вертикальная скала. Шли три связки. Маршрут произвел на меня сильное впечатление. Как когда-то Камень по 4А, на камчатке. Если кто-то при мне из туристов наших
скажет вальяжно что-то про альпинизм, дескать «из теплого домика порезвиться на скалках и обратно, а мы тут по колено в болоте цельный день бредем!» Обижусь сильно… Я реально боялся так, что думал поседею. Всего было, по-моему, 6 веревок, каждая последующая хуже предыдущей. Первые три я лез сам, кремнился. Напарник орал, что теряет время, остывает, нету уже сил ждать меня "полного чайника который ввязался не в свое дело" и "до темноты, с тобой ленивцем, не уложимся" (стартовали поздно)"

«Давай жумарь! Учиться надо было лазить дома, а здесь нет времени!»

Мне было обидно получить номинацию "Золотой жумар Фороса", и я старался лезть сам. Четвертую веревку я почти всю висел, продвигаясь вперед по сантиметрам. Напарник мой топал ногами, меня торопя и шипел как примус. Сзади подпирали конкуренты, и я портил ему показатели. Самое страшное, для него, что могло произойти, то, что его обгонят на горе (Вот он спорт!)

"Все Диман, теперь жумарю!" - прохрипел я, сдаваясь.

Как там лезть первому, да еще крепить в трещинах всякие закладки и крючья, я не смогу уяснить
никогда. А дальше вообще была полная попа. Мы встали на висячей станции, по моим прошлым понятиям, ну с никакой страховкой, и Дима, откашлявшись изрек: "По описанию, этот этап идется на решимости. На силе принятого решения. Надо просто быстро лезть вверх, а там что-то будет обязательно". Я посмотрел вверх и тихо охренел. Гладкие, зализанные скалы, обгаженные птицами, плавно нависали над нами. Не видно ни одного уступчика, ни трещинки. Как бетонная стена дома, только наклоненная на нас.

"Да как же ты пойдешь, там ведь нет ни хрена?"

"А ты думал «пять Б», это тебе с девочкой по лесу гулять на лыжах? Ты куда пришел? (мне
показалось, что на его плечах выступили погоны, а в руке мелькнул наган) «И, кстати, срываться мне лучше не надо, улетим оба, станция может и не выдержать".

Я представил себя опять летящим вниз и загрустил. А потом я откровенно уже устал и лезть и бояться и не сделать что-либо неправильное. Вспомнил, как я подгонял остальных в Киргизии,
если они были в таком же виде как я, наверное, я был не совсем прав. Дима быстро размялся, что-то аппетитно сожрал, попил воды и проинструктировал, как мне его страховать.

"Ты не слишком упирайся, если я полечу, потихоньку тормози. Если оба полетим, старайся падать ногами вниз, не как в тот раз!"

И он пошел. До этого я не видел, чтоб Дима сильно напрягался. Он вообще создавал впечатление ленивого, не любящего напрягаться крокодила, где-нибудь на берегу Замбези. Но тут видно было, что ему приходиться работать по настоящему. На чем он лез, я не понимал, но он, кряхтя и шумно отдуваясь, поднимался все выше, пока не скрылся за карнизом. Веревка очень медленно, но без остановки выходила у меня из корзины. Потом стоп. Пауза. Включилась рация: "Станция нормальная. Есть один крюк. Иди плавно, без рывков. Там маятник у тебя будет, ты не бойся, ну полетаешь немного над планетой, скалы зализанные, веревку не перетрет."

Я снял станцию, и тут до меня дошло, как только я вытащу последний элемент, меня отбросит от скалы, да еще в сторону, так как Дима шел не прямо вверх, а вверх и немного влево. Стало жутко. Высота большая и поскольку маршрут вертикальный, впечатление, что тонкая нитка симферопольского шоссе под тобой точно. Ну и что, пронеслось в голове, что я чайник, что ли? Сам оттолкнулся от скалы и сердце сжалось от ужаса. После падения на "Ухе", что-то надломилось в моем характере, стало как-то немного жаль себя. А тут еще хлеще. Там хоть неожиданно было. Покачавшись с большой амплитудой над планетой, как и предупреждал Дима, я успокоился и пошел на жумаре и педали вверх. Подхожу к первой точке. Ба! В стене сидит закладка, а оттяжка от нее натянута дальше некуда. Пытаюсь её снять, но она насмерть сидит в щели. Снизу голос. Это идет третья связка. Главным там молодой и очень амбициозный Гриша. "Ты парень (!) не мучайся, бросай все железо. Мы подберем!" и смех. Хрена себе думаю… А ведь мужик (моложе меня лет на 7) идет свободным лазанием, там где я вишу как марионетка. Стало стыдно". Да ладно, Гриша, я сниму! "Теперь сверху забеспокоился мой напарник: "Ты что заснул?»

И далее: «Темнеет уже! У меня кураж пропадает!"

Лениво отругиваясь дергаю закладку и опять лечу в никуда...Блин! Стремно! Еще два таких "улета" и я прихожу на станцию. Над нами нависает карниз. Димина физиономия лучится: "Вот тут-то гипермарафонец, тебе и пипец! Траверс влево! Сейчас ты нас повеселишь! Будешь как паяц, дергаться над ночным Форосом! А снизу девки будут хлопать в ладоши!" (ненависть к лыжниками торжество грубой силы из него просто выпирает). Он уходит вверх, я выдаю веревку и слышу крики наверху, это первая связка вылезла на плато.

"Все блин в костер! Каску, тапки, к черту все!" Видно их ведомый, здоровенный такой дядя, наелся. Смотрю ведущий, длинный такой молодой парень, спускается с обрыва вниз на веревке и раскачиваясь пытается достичь какой-то точки. Потом произносит непереводимое с украинского языка ругательство и лезет вверх. Видно забыли они что-то на скале. Дима кричит в рацию: "Отвагин! (все звали меня только по фамилии, почему-то) забери железо, парни не смогли снять!" Полез. Опять ужас маятника, стиснутые зубы и вдруг стоп. Понимаю, что ребята подвесили железо, целую связку всяких железных штучек так, что дотянутся невозможно. Надо пролезть свободным лазанием несколько метров… А я так устал и болит все на свете. Качаясь в сумерках, достаю рацию и говорю: "Дим, снять не могу, далеко, или кинь еще веревку, чтоб маневрировать или хрен с ними с железками этими."

В ответ: "Ты что! Ребята бюджетные… Ну достань им, будь добр!"
Я пересохшими от ужаса губами вкрадчиво шепчу в микрофон: "Диман! Блин! тебе что дороже, человек или американские железные фигнюшки? "

Пауза, сопенье и ответ: "Смотря какой человек, блин. Ты достань, блин, может мне потом тебя и будет жалко!"
Я глубоко задумался, над его словами, раскачиваясь и крутясь в метре от стены, уже в темноте… Было что-то мистическо-жуткое в таком способе осмысления прожитой жизни. Словно меня повесили фашисты, а я не умер. Внизу, светя фарами, по шоссе ехали маленькие машины… Где-то далеко горел огнями пляж… Наверное это все мне не просто так… Привык я сам командовать... Да, видимо надо как-то мне мягче с людьми, понимать надо их слабости, их душевное волнение… Вспомнились все, кого я когда-то обидел… Висел я висел, не слушая уже Диминых криков, а углубляясь в себя и вдруг полез и достал. И ни хрена... И вылез... И пошли они все… И мы тоже можем… И как рукой сняло все мысли о вредности своего характера.
А в темноте, на плато поднялся Гриша. Лез он держа в зубах налобный фонарь, оказалось лопнула резинка. Вторая "пятерка Б" за день!

"Парни! не уходите пока все не вылезут!"

О чем речь. Стоим на ветру и ждем. Вылез Гришин напарник, сам лез, не как я. Пожали руки. Мне тоже.

"Поправляйся!, если б не травма, может без жумара б вылез! "Гриша меня совсем не знает. Где ему понять, что и на жумаре я для себя нагеройствовался всласть. И открыл в себе что-то новое, чего раньше и не знал и возможно не узнал бы никогда только бегая по лесу на лыжах. И пошли мы с Димой и его приехавшим наконец напарником Лёхой, обмывать мою номинацию "Золотой жумар Форосса" и его, Димину пятерку. Взяли пару литров портвейна и устроили безобразную (по меркам этих спортсменов, недоделанных алкоголиков) пьянку. Немного окосев, Дима посмотрел на меня, такого слабого и больного, но зато поглощающего стаканами вино и выдал:

"А завтра, ты пойдешь, и пролезешь первым "тройку Б", чтоб тебе не лохом уехать! А напарником, вот Лёха сходит, ему разминаться надо!"

И пошел ведь я и пролез и успел на поезд. А в поезде уже расслабился и всю ночь, поглаживая ушибленные места, под мадеру крымскую, то плача, то почти крича рассказывал проводнице о нашей лыжной группе и о том какие мы во всем крутые (чем-то напоминая летчика с фронта, едущего в санитарном поезде).