Одной ногой я стою на маленькой зацепке, вторая болтается в воздухе и пытается примоститься рядом, но левая не дает ей этого сделать. Руки лежат на плите выше и начинают покрываться потом. Аккуратно опускаю сначала одну, потом другую в мешок с магнезией. Смотрю по сторонам. Солнце уже высоко и скоро скроется слева, за стеной Форосского канта. Веревка уходит вниз и скрывается в двух метрах от меня за перегибом. Я пытаюсь вспомнить, далеко ли до шлямбура… вроде недавно щелкал оттяжку … но когда? Начинаю нервничать. Ладно, посмотрим наверх – шлямбура опять не видно, но зато в полуметре от моей вытянутой руки есть неплохая ручка со следами магнезии. Но как до нее достать? Пытаюсь поменять ноги, но я не уверен в себе и снова отступаю. Черт, надо успокоится и сконцентрироваться на том, как пролезть, но мою голову посещают совсем другие мысли. Можно просто спрыгнуть вниз, почти наверняка без последствий, но потом опять придется лезть до этого места и что-то придумывать. Снова смотрю по сторонам, на море, на проплывающие над нами облака, на зацепку, на которой стою… и вдруг замечаю еще левее и выше маленькую выемку под ноги. Как я ее раньше не увидел? Все вдруг становится просто – я меняю ноги, накатываю на левый мизер и достаю до ручки выше.

Мы идем маршрут Междуромбие на Форосском канте – я в двойке с Серегой, а Степа, Игорь, Даша и Катя – впереди нас четверкой. Начало было совсем простым – первая веревка пешком, потом немного пролезть на второй веревке, а с третей, собственно, и начинался маршрут, полностью пробитый шлямбурами. Первым почти все лез Серега (я прошел третью пробитую веревку), а выше нас, в четверке, лидировали Степа и Игорь. На первой веревке маршрута сначала хотелось пролезть чисто, но я неудачно нагрузил зацепку от стены и сломал ее. В результате вместо кармашка под первую фалангу образовался пассив такого же размера. Надеюсь, что пролезть можно и с ним. Это падение немного испугало меня, и я решил, что лучше будет пролезть еще одну веревку вторым, чтобы успокоиться и поверить в надежность стены.

Постепенно становится все холоднее, солнце заходит за стену и приходиться утепляться. Справа от нас, на Мшатке, двойка лезет Ухо, нежась в лучах осеннего солнца. В воздухе носятся стрижи, то появляясь на солнце, то скрываясь в тени. Я сижу на маленькой полочке на станции под второй ключевой веревкой и пытаюсь согреться, укутав ступни ног в штаны. Это почти не помогает, и остается греться мыслью о том, что ждет впереди. Я уже не сомневаюсь, что мы сможем это сделать, тем более что Сережа одолел ключ, и мне не терпится натянуть холодные скальники и полезть наверх, к солнцу и теплу.

Самыми интересными были две последние веревки, на которых стена начала нависать. Особенно порадовал карниз на последней веревке, который оказался испещрен ручками прямо как швейцарский сыр. Наконец, я пролезаю несколько метров по щели над карнизом и вдруг понимаю, что держусь за край яйлы. Метрах в пятидесяти греется у костра страхующий меня Серега, Даша звонит маме, а Катя, Игорь и Степа стоят рядом и поздравляют с горой. Солнце висит над самым горизонтом, а над ним прочертил белую полосу самолет. Все тело кажется легким и воздушным, а мир вокруг – ласковым и необыкновенно красивым. На лицах – улыбки, и хочется остаться здесь еще, посидеть у костра, посмотреть на море и на солнце, но скоро станет темно, и Степа торопит вниз. Усталость навалится лишь через несколько часов, в Ялте, а пока можно бежать вниз по вечерней дороге и чувствовать, что уже почти летишь и безмерно счастлив.

В Москве, глядя на обычное серое небо, с трудом верится, что всего неделю назад мы были в Крыму, совсем в другом мире. Все семь дней слились в один момент, из которого иногда вырываются отдельные, ничем не связанные фрагменты. Конечно, самый яркий из них – восхождение. Еще – последняя ночь в Крыму у костра, в сосновом лесу над огнями Ялты. Или восход солнца над морем, когда оно пускало сквозь просветы облаков редкие снопы света на поверхность воды, вспыхивавшей под ними серебром. Мы с Катей смотрели на эту картину и мне казалось, что наш дом вдруг перенесся на другую планету, над морями которой бывают такие восходы, вместо воды – сияющая холодным блеском ртуть, а воздух светится в лучах солнечного света.